Дружеский «вражеский голос»

Руководитель Русской службы «Радио «Свобода» Мария Клайн: «Наша точка зрения отражается не в том, каких гостей мы приглашаем, а в том, какие вопросы задаем»

В минувшем году «Радио “Свобода” исполнилось 50 лет. С 1953 года поменялось многое: не стало СССР, изменились США. О сегодняшней деятельности всемирно известной радиостанции рассказывает исполняющая обязанности директора Русской службы радио “Свобода” Мария Клайн.

По словам г-жи Клайн, целью радиостанции “Свободная Европа”, которая была создана в 1952 году, в самый разгар “холодной войны”, было донести людям правдивую информации и помочь строительству демократии в мире. В 1953 году была создана Русская служба. Называлась она сначала “Освобождение”, а потом была переименована в “Радио “Свобода”.

Одним из самых больших достижений радио “Свободная Европа – «Радио «Свобода» Мария Клайн считает его роль в создании демократического общества на территории бывших социалистических стран, а также в падении “железного занавеса” между Россией и Западом. “За пятьдесят лет это главный итог, который мы могли подвести и который мы подвели в пятидесяти программах, посвященных юбилею станции. Сейчас же мы пытаемся быть современными, идти в ногу со временем. Мы многое меняем, но, конечно же, продолжаем очень зависеть от наших слушателей. По-прежнему нашей главной задачей остается содействие построению и развитию демократического общества”, - говорит г-жа Клайн.

«В России считаем себя своими»

- За пятидесятилетнюю историю “Радио “Свобода” в СССР и России у многих жителей страны о нем закрепилось представление как о “буржуйском радио”, “вражеском голосе”. Даже последние десять лет здесь мало что изменили. На Ваш взгляд, почему так происходит?

- Я думаю, потому, что немногие слушают “Радио “Свобода”. С другой стороны, не слушают, может быть, потому, что не знают о нашем существовании. Еще потому, что у нас есть сложности с сигналом. Мы зависим от наших партнеров, которые нас ретранслируют на более доступных для слушателей частотах. В тех местах, где это получается, аудитория прекрасно знает, что мы не “вражеский голос”, - совсем не вражеский, что мы очень любим Россию, что работаем мы для российского слушателя, пытаемся быть не чужим, а своим радио, естественно, с глобальной перспективой.

- Стремление быть российским радио… В чем оно выражается?

- “Радио “Свобода” не стремится быть российским радио. Вернее, мы не можем быть российским средством массовой информации. Но мы не хотим быть чужим, как вы сказали, “вражеским голосом”. Ничто так долго не остается в сознании, как “промывание мозгов”. А когда тебе на протяжении десятков лет вбивали в голову, что есть некие “вражеские голоса”, то в представлении они такими – вражескими – и остаются.

Мы не только считаем себя другом России, в России мы считаем себя своими. Мы живем интересами России и хотим донести это до наших слушателей всеми доступными нам средствами.

«Мы только даем информацию»

- Не могу назвать себя постоянным слушателем радио “Свобода”, но мне показалось, что информация, поступающая из США, носит или положительный, или нейтральный характер. Негативного не припомню. Что, действительно, есть запрет на “плохую” информацию?

- В одном из последних выпусков новостей был дан фрагмент выступления президента США Джорджа Буша, где он говорил о причинах войны в Ираке, о том, к чему стремятся США, вернее администрация Соединенных Штатов. Затем мы дали слово представителю оппозиции. Это была член демократической партии, которая говорила о том, как не хватает денег на социальные нужды и какие безумные средства уходят на войну.

Мы никогда не создаем ни положительного, ни отрицательного образа. Мы только докладываем, только даем факты, приглашая нашего слушателя сделать выводы на основе предоставленной информации. Это наш принцип.

Нам всегда задают вопрос: “Как же это может быть, ведь Вы находитесь на финансировании Конгресса?”. Да, средства нам выделяет Конгресс Соединенных Штатов. Но он непосредственно нами не занимается. Всем иностранным вещанием ведает специальный Совет по иностранному вещанию, который никогда не вмешивается в нашу информационную политику. В отличие от “Голоса Америки”, которое является государственным радио и призвано пропагандировать американский образ жизни, рассказывать больше о США, мы этого не делаем. Наша задача совершенно другая. Мы никогда не передаем официальную точку зрения, официальные комментарии.

- Существует мнение, что по-настоящему независимой журналистики не бывает. Вы с этим согласны?

- Конечно, человек зависит от многих жизненных обстоятельств. Я могу себе представить, что люди, работающие в государственных средствах массовой информации должны следовать определенным правилам, которые там существуют. Но, на мой взгляд, если такие правила категорически расходятся с мнением журналиста, он должен поменять место работы. Потому что очень плохо, когда человек, особенно молодой, постоянно вынужден идти на значительные компромиссы.

Что же касается негосударственных СМИ, то и тут есть определенная зависимость, особенно у коммерческих. Они зависят от людей, которые дают им деньги и имеют свой взгляд на информационную политику. Чаще всего здесь зависимость относительная, и, даже если в больших вещах мы независимы, на некоторые уступки идти приходится. Мне кажется, что самой жизни без компромиссов не существует. Тем не менее, мы считаем себя независимыми журналистами именно потому, что нам никто никогда не указывает, как мы должны освещать то или иное событие. Для нас есть только одно правило – объективность.

Думаю, что примером такого подхода может стать освещение нами предвыборной кампании депутатов Госдумы, когда к нам приходили все известные политики, представляющие те или иные партии. Мы приглашали абсолютно всех. И к нам пришли все, за исключением “Единой России”, которая просто этого не пожелала. Очень известные и значительные политики – представители “Единой России” - сообщили нам, что партия не разрешила им прийти в студию “Радио “Свобода”.

«Делать выводы могут только слушатели»

- Стремление к объективности… Сколь непредвзято бы мы ни подходили к освещению какой-либо проблемы – приводя как можно большее число точек зрения – резюме всегда остается за журналистом…

- Мы этого никогда не делаем. Естественно, как человек и гражданин, журналист должен иметь свой взгляд, но делать выводы из услышанного могут только слушатели.

- Как же быть с позицией журналиста?

- Это другое дело. У нас, конечно, есть своя точка зрения. Мы являемся проводниками демократических идей. Но это отражается не в том, каких гостей мы приглашаем, а в том, какие вопросы задаем и какие хотим получить на них ответы… Опять-таки не делая никаких своих выводов.

- Вы говорили о забавном, как мне кажется, моменте, когда каждый выпуск новостей Первого канала непременно содержит сюжет о том, как Президент России встречается с кем-либо из членов Правительства. Причем, сценарий повторяется из раза в раз. Что еще лишнего есть, на Ваш взгляд, в российской информационной журналистике?

- В информационной журналистике нужно все. Информационный мир должен быть свободен. Сейчас мы говорим о государственных СМИ, а они, естественно, призваны пропагандировать своего лидера, Правительство, свою страну. Этот пример я привела лишь потому, что он уже стал клише, общим местом. На мой взгляд, это издержки не очень качественной журналистики. Подобные вещи можно делать более интересно и разнообразно.

Мы тоже стремимся говорить о том, что происходит в России, и рассказываем о том, с кем встречался г-н Путин, если сегодня он являлся ньюсмейкером. Но мне кажется, что происходит это не каждый день.

«Всегда приятно, когда по-русски говорят хорошо»

- В последнее время много споров вокруг чистоты русского языка, в том числе по поводу языка средств массовой информации. Как, по-вашему, изменилась ситуация в СМИ за последние лет десять?

- На мой взгляд, она изменилась в худшую сторону. Мне очень обидно, но это так. К сожалению, язык журналистов очень засорен, часто используется новояз, уличная лексика, я уже не говорю о том, что порой проскальзывают нецензурные словечки, что совершенно не допустимо. Но даже в тех СМИ, где внимательно следят за языком, все равно ошибок очень много. Мне кажется, это болезнь последнего времени.

Для меня, например, самым странным явлением стали новости спорта, идущие по телевидению. Сама я интересуюсь спортом, но когда слушаю некоторых коллег, честно говоря, не могу понять вообще ничего, настолько это вычурно и надуманно.

- По Вашему мнению, где можно услышать или увидеть хороший русский язык?

- Газеты я как-то не очень читаю. На радио это “Эхо Москвы”. Они – наш конкурент, которого мы, с одной стороны очень боимся, а с другой – очень уважаем. Там обращают очень большое внимание на язык и, мне кажется, журналисты ведут себя очень грамотно.

На телевидении мне нравится программа Парфенова “Намедни” (НТВ), даже несмотря на то, что Парфенов позволяет себе некоторые “современные” вещи. Меня никогда не шокирует его ведение эфира. Он любит русский язык, это слышно и видно, и это очень приятно. Всегда приятно, когда по-русски говорят хорошо.

«Покажет время»

- В связи с результатами последних парламентских выборов в России высказываются опасения об угрозе диктатуры в России. На Ваш взгляд, насколько они обоснованны?

- Мне трудно ответить на этот вопрос, поскольку я живу не в России, а в Праге, где находится наша штаб-квартира. Конечно, я много времени провожу в Москве, но все равно, на этот вопрос мне ответить трудно.

Я считаю, что у Президента России очень много положительных качеств. Есть у него и отрицательные человеческие качества, как есть они у каждого. То же могу сказать и о президенте Соединенных Штатов. Мне кажется, что основная черта в нем, которая хороша для России, – это его рыночная настроенность.

Есть у меня такое ощущение, что сейчас российские СМИ не имеют той свободы в освещении событий, которая была раньше. Как дальше будут развиваться события, это, как говорит российский Первый канал, “покажет время”.

- Многие уверены, что в России идет усиление спецслужб, силовиков, и что это очень опасно и т. д. и т. п. На мой взгляд, в последние лет 10-15 шло ослабление этих структур, благодаря тому, что они сделали сильный крен в бизнес. Проще говоря, в этой среде распространилась коррупция, а потому настоящее усиление, приведение в порядок, пойдет всем только на пользу. Что Вы думаете об этой тенденции?

- Тоже вопрос очень непростой. Бороться с коррупцией необходимо. Я часто вижу сюжеты по телевидению об “оборотнях в погонах”, о том, как берут взятки на дорогах, хотя сама я, объездив на машине много мест, ничего подобного не видела. По крайней мере, у меня лично не требовали.

На мой взгляд, спецслужбы укрепляются сейчас не только в России. Это связано с ростом террористической угрозы, к чему очень внимательно относятся и на Западе, и в России. И, конечно, усиление этих структур для того, чтобы заниматься своим делом и бороться с терроризмом, очень важно и значительно. В то же время есть обеспокоенность правозащитников во всем мире, не только в России. В США мы часто слышим упреки г-ну Бушу в том, что заключенные на базе Гуантанамо лишены ряда прав.

Это обратная сторона демократии – найти золотую середину: не ущемлять прав граждан, и в то же время бороться с теми людьми, с теми группами, которые угрожают нашему спокойствию и миру. Поэтому мне кажется, что спецслужбы нужны и важны, но они должны исполнять свой долг. Несомненно, должно происходить профессиональное укрепление спецслужб. Но необходимо очень внимательно следить за тем, чтобы права человека соблюдались и в России, и на Западе.

Беседовал Константин ШМОРАГА.