Дождались, дождались…

Олег Гаркуша: «Если мы за 20 лет не зазнались, то вряд ли начнем зазнаваться дальше»

Солнце ночь проводит там, где месяц бродит, Мертвый жил у леса, а теперь уходит. День хорош, мир хорош, Все найдешь, все возьмешь. Все вертится!

Как заставить убежденных пацифистов, хиппи и всех прочих молодых и совсем не по-военному настроенных личностей радоваться и бурно праздновать 23 февраля? Очень просто: в этот день пригласите всех в ТИР и устройте концерт «Аукцыона».

Событие ожидали почти два месяца. Два месяца, подернутых легкой дымкой сомнения – да приедут ли? «Аукцыон» в Пскове – это уж как-то слишком круто, это все-таки не «руки вверх – ноги на ширину плеч», это самая настоящая легенда. И когда событие состоялось, администратор ТИРа Стелла Ефимова сказала: «Завтра мы уже можем закрывать клуб – после того как мы устроили концерт Аукцыона: именно для этого мы и затеяли весь этот порядок в городе Пскове!».

«Аукцыон» – удивительная группа. Их песни не устарели за 20 лет, они не замкнуты ни в отдельной эпохе, ни в конкретном музыкальном направлении. «Аукцыон» сегодня слушают не только постаревшие битники и повзрослевшие панки, но и совсем молодые, не заставшие в живых Советский Союз люди. Альбомы «Аукцыона» можно встретить на полках и у любителей русского рока, и рока англицкого, и джаза, и металла, и этнических песнопений, и даже «злого» американского рэпа.

И вот 23 февраля – в ТИРе полный аншлаг, к сцене не пробиться, перед началом концерта зрители скандируют «Аукцыон! Аукцыон!». Каждая песня встречается и провожается архи-бурными аплодисментами, зал хором вместе с Леонидом Федоровым поет «Все вертится а-а-а!» и под конец долго-долго зовет «на бис» уже успевшую уйти за кулисы группу - пока музыканты все же не возвращаются, чтобы сыграть долгожданную «Птицу».

То, что творилось на сцене, описать невозможно. Думается, что никому другому подобное не простилось бы. Выступление «Аукцыона» – это не просто пение, не просто игра на музыкальных инструментах, и даже не шоу. Это живая энергия, которая расплескивается со сцены в зал, и слова сменяются эмоциями, пение - диким ором, а безобидные медляки перерастают в настоящее камлание. Это надо видеть. И слышать.

А после концерта, под блюзы Элвиса Пресли, которыми пытались остудить атмосферу, энтузиасты подкарауливали артистов и выпрашивали автографы.

Еще позже, когда атмосфера остыла-таки, мне удалось побеседовать с фронт-меном, (по-русски говоря: лицом группы) Олегом Гаркушей, вокал, танцы, стихи.

- Олег, каково это - быть живой легендой? Накладывает какой-нибудь отпечаток на личную жизнь?

- На личную жизнь как-то особо не накладывает... Моя супруга познакомилась со мной, когда я еще не был никаким артистом, а был обыкновенным киномехаником. Наверное, внутри у родных есть какая-то гордость за меня, за коллектив, который благодаря своей воле, усилиям, напору из множества – безумного множества групп – остался на виду, и любим, почитаем и так далее. Это очень здорово.

- Чем вы объясняете свое успешное существование в течение такого долгого времени?

- Первое – это, конечно, энергетика группы - это самое главное. Если бы этого не было, может быть, все было бы по-другому. А так как мы будоражим массы, вызываем какие-то чувства, то человек не может просто оставаться в стороне, приходя на концерт. Даже если он группу не знает, все равно через некоторое время он «подсаживается» – в хорошем смысле этого слова – на данный коллектив, на нас то есть, и все - «не вычеркнуть из памяти»!

- За эти 20 лет менялись эпохи. Как вы их пережили?

- Да мы никогда не думали о популярности! С самого начала, когда мы только начинали, это было увлечением. Для нас это было радостью и сейчас это так и остается, просто время изменилось и ситуация изменилась. Было увлечение, а сейчас это работа. Но работа, которая приносит радость, удовлетворение... и все по кайфу – хорошая работа! Поэтому мы стремглав промчались через 20 лет. Конечно,

20 лет – это очень много. И приятно, что мы есть. Если подумать, то это очень круто. Но здесь надо так скромненько удержать, не зазнаваться. Хотя, если мы за 20 лет не зазнались, то вряд ли начнем зазнаваться дальше.

- Многие группы, которые создавались в то же время, что и «Аукцыон» (конец 1970-х – начало 80-х годов), несли в себе протест против «совка». В вас это было?

- Было, но как-то очень неявно. Допустим, такие песни как «Деньги – это бумага» или «Книга учета жизни», или «Бомбы» - они ничем не хуже, чем «Мой папа – фашист» или песен Юрия Шевчука. Просто они очень хитро... дальше не буду продолжать. Начиная с этих песен и заканчивая нашим поведением на сцене тогда – совершенно непредсказуемым, – и стилем жизни, таким битнико-панковским, стиляжным таким стилем, совершенно наплевательским – можно сказать, что это был какой-то вызов, но только совершенно иной.

- А сейчас не появляется желание попротестовать, заявить о каком-то вызове?

- Сейчас просто нет смысла. Тогда были определенные рамки со стороны властей, определенные запреты – запреты на внешний вид, запреты на тексты, запреты на выступления, запреты на поведение, на все, на все!.. А сейчас все можно. А когда все можно – тогда уже неинтересно.

- Поменялось с тех пор содержание текстов песен «Аукцыона»?

- В общем да, конечно. Поменялись, если глобально так говорить, в сторону философии, мудрости, что ли. Но на самом деле все очень просто. Кто может и кто хочет – тот поймет.

- В целом, можно определить о чем поет «Аукцыон» – о себе или об окружающем мире?

- Никто не знает! Я пишу стихи – я даже не знаю, о чем эти стихи. Я просто их записываю. Если получается – я беру бумагу и ручку. Потом, когда прочитываю их сам, иногда искренне удивляюсь, что это я мог написать. Это действительно так.

- Большинство поэтов перестает писать стихи лет в 20…

- Я просто никогда не насилую себя, чтобы писать стихи. Если я чувствую, что не пишется, то не пишется. Если пошло написание – значит надо успеть все поскорее записать, пока не забыл.

- Как часто появляются новые песни?

- По-разному. Мы никогда не гнались за количеством песен, альбомов, чтобы как можно больше всего записать. Их может сейчас не быть, а через месяц их появится безумное количество. Просто мы группа такая: придет – придет, не придет – значит, не судьба.

- Из песен «Аукцыона» какая ваша самая любимая?

- Да они все любимые, трудно выделить одну. Есть такая старая песня «Пусть лампа красная горит, все для того, что жизнь прекрасна», написана она в 1981 году. Такая юношеская, очень положительная, что-то под «Машину времени», очень душевная. Вообще, все песни, написанные в молодые годы, – они прекрасны. Абсолютно всеми творческими людьми – когда они только начинают и пишут свой первый альбом – первый! Первые песни – они самые лучшие.

И лучше этих песен ничего уже не будет, как бы ты не старался. Это точно, это 100%.

- У вас не возникало ощущения, что где-то половина российской альтернативы пытается в какой-то степени «косить» под «Аукцыон»?

- Это, понимаете, не «косить». Здесь ситуация несколько иная. Дело в том, что поколение, которое идет за нами, выросло на нас. Вот я вырос и шел рядом с «Аквариумом», «Кино», «Зоопарком», «Странными Играми». Первые наши экзерсисы, первые песни были чем-то похожи на «Странные Игры». Не так уж «точно», но «чем-то». А потом, когда мы стали популярными и известными, те группы, которые тогда основались, росли на нас. И волей-неволей они впитали то, что видели. Очень многие, почти все группы, которые вслед за нами идут, все выросли на «Аукцыоне» – «Король и Шут», «Пилот», «Маркшейдер Кунст», «Торба на Круче», вся молодежь, если можно так сказать. Это, конечно, приятно.

- Как вы к ним относитесь? По-отечески?

- Хорошо! А как к ним еще относиться – только по-отечески! Это хорошо, что группы играют, это здорово.

- Появление «Аукцыона» в Пскове в День защитника Отечества – это преднамеренно или случайно?

- Конечно, случайно! Помимо того, что сегодня был День защитника Отечества, у меня сегодня еще и день рожденья (Олегу Гаркуше исполнилось 43, давайте-ка вместе: ПА-ЗДРА-ВЛЯ-ЕМ! – авт.). Но это работа, никуда не денешься. И приятно, что на работе провел свой день рожденья, столько гостей тут у меня...

- Олег, а Вы ощущаете себя защитником Отечества?

- Нет. Я, во-первых, в армии не служил по определенным обстоятельствам, а во-вторых, можно сказать, что и Отечества сейчас нет как такового. Раньше были 15 союзных республик, какая-то общность, а сейчас вообще не поймешь, кто в лес, кто по дрова.

И все что-то между собой делят, решают, переговариваются, договариваются, на самом деле – сумасшедший дом по большому-то счету, если говорить о политике, в которую я стараюсь вообще не лезть. Не хожу ни голосовать, ничего.

Просто нужно жить и довольствоваться тем, что у тебя есть, по крайней мере, жизнью, солнцем. А все невзгоды, неприятности – они в любом случае будут. Но их можно постараться проходить с улыбкой.

Беседовала Светлана ПРОКОПЬЕВА.