Эфирный наркоз

Мёртвый сезон закончился. Из отпусков вернулись не только мы, телезрители, но и те, кто обитает внутри «ящика». Вечерами по выходным теперь будем смотреть не боевики, отечественные и импортные, но продукцию идейно выдержанную. В эфир возвращаются «итоговые информационно-аналитические программы». Что нового нас ждёт? Да, в общем, ничего.

«На российском телевидении — абсолютное засилье государства. Даже не на государственных, но и на частных каналах. В части новостной и политической различить эти каналы между собой невозможно. Фактически у нас есть один-единственный телеканал. Там говорят об одном и том же событии одними и теми же словами, говорят одни и те же люди. Телевидение не отражает реальную жизнь. Всё это ведёт к потере авторитета телевидения и доверия к нему. Происходит нечто печальное — профессия тележурналиста проституируется. Государственной предварительной цензуры на телевидении нет, но наблюдается сильное давление Кремля на руководство каналов. Руководителей телеканалов и ведущих программ приглашают в Кремль, где им дают руководящие указания. Где же выход? Выход состоит в том, что государство с телевидения должно уйти. Из трёх общефедеральных каналов два должны быть негосударственными, их необходимо передать в частные руки. Пусть это будет не единоличный хозяин, а акционерное общество, но владельцами акций должны быть частные компании, частные лица. Третий пусть останется в экономическом смысле в руках государства, но это должно быть общественное телевидение. Во многих странах наработан алгоритм создания такого телевидения, когда государство, владея контрольным пакетом акций, не влияет на содержание программ, а реальную независимость канала, его общественный характер обеспечивает Наблюдательный совет».

Согласитесь, тот, кто всё это изложил, не сказал ровным счётом ничего нового. Важно другое — не то, что сказано, а кто и кому это сказал. Так — или почти так — говорил Владимир Владимирович, не пугайтесь, Познер. Адресовано сие было Владимиру Владимировичу… на этот раз действительно Путину. Разговор состоялся 20 июля, на встрече президента России с Советом по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, бывшей Комиссией по правам человека. Когда год назад, реформируя комиссию, к «правам человека» прирезали «гражданское общество», туда ввели тележурналистов, ведущих основных информационно-аналитических программ: Владимир Соловьёв с НТВ, Алексей Пушков с ТВЦ, ну и Владимир Познер.

Вот они и встретились. Слушал Путин набычившись. И что же Владимир Владимирович ответил на сказанное Владимиром Владимировичем?

Путин отвечал, что потеря телевидением авторитета и уважения в обществе действительно имеет место. Но авторитет был растрачен гораздо раньше, в девяностые годы, когда каналами владели олигархи Гусинский и Березовский, которые вели свои информационные войны. А потом государство действительно вмешалось — вынужденно было вмешаться! — но это было вызвано как раз необходимостью освободить телеканалы от дискредитировавшего их олигархического влияния тех же Гусинского и Березовского.

Теперь же, по словам Путина, отсутствует какое-либо политическое давление из Кремля — тут президент сделал удивлённое лицо. Но он, президент, обязательно выяснит, есть ли что-то подобное, — и тут же повторился: он убеждён, ничего такого нет. Ну да, конечно, руководителей телеканалов и ведущих программ сюда приглашают — да они и сами идут, потому что хотят услышать точку зрения Кремля, и никакого давления на них никто не оказывает.

Что же до ухода государства с телевидения, то это решительно невозможно, и не только в России. Во всех странах — даже «так называемых демократических» — государство с телевидения не уходит, а реально контролирует его. Тут Путин привёл конкретные примеры: вот-де телеканал контролируется вроде бы частной фирмой, а пакетом акций этой самой фирмы, пусть и не контрольным, прямо или через промежуточные структуры владеет государство. Вот видите?

Так что разговор об уходе государства с федеральных телеканалов для сегодняшней России абсолютно не актуален. (Ну а тему частных каналов и общественного телевидения президент вообще замолчал.)

На лице слушавшего Владимира Владимировича к этому моменту застыла грустная полуулыбка...

Впрочем, не обошлось и без пары шуток юмора — простого и непритязательного. Связав слова Познера о необходимости денационализации телеканалов с тем, что профессия журналиста проституируется, президент изволил пошутить: «Вот Вы, Владимир Владимирович, Вы что — выступаете за легализацию проституции?»

Тот не принял фривольную тональность, пробормотав что-то вроде «мы можем говорить много остроумных слов, но это не в тему»...

Но был на встрече ещё один человек, близко к сердцу воспринявший диалог Владимиров Владимировичей, — так близко, что разразился незапланированным выступлением. Заговорившего Владимира, по отчеству Рудольфовича, зацепило то же самое словцо. «Я взрослый человек, у меня пятеро детей, но я никак не могу назвать себя и своих коллег проститутками...» — возмущался Соловьёв. С чего это он так разволновался?

Тот июльский диалог в президентом — что-то вроде телепрограммы на год. Нет у Путина никакого желания признавать очевидные факты и, тем более, что-то менять в политике государства по отношению к телевидению.

«День сурка» forever!

Так что не ждите из «ящика» ничего нового, особенно по выходным.

Леонид РУЗОВ,
«Ежедневный журнал».