Выгорание жалости

Проблемы псковских приемных семей не решаются просто потому, что не волнуют муниципальных чиновников

Недавно мне встретилась женщина, которая после 15 лет работы в школе вдруг уволилась и сменила профессию. На вопрос: «Почему?», она ответила: «Понимаете, я заметила, что стала жалеть учителей. А это первый признак выгорания. Учитель должен жалеть только учеников. Если учитель жалеет учителей, какой он после этого учитель?».

Вера Филюшина и её дети. Фото: Александр Тимофеев.

Слово «жалость» здесь следует понимать в древнерусском значении, когда «жалеть» означало «понимать», «сочувствовать», «принимать близко к сердцу». Моя собеседница дала невероятно точное определение профессиональной деградации: она наступает, когда проблемы корпорации становятся важнее тех проблем, ради решения которых эта корпорация создана. Когда учителя начинают жалеть учителей, а не учеников, врачи – врачей, а не пациентов, чиновники – «бюджет», а не граждан, которые обращаются к ним за помощью.

Во время подготовки материала, когда был уже записан комментарий и выключен диктофон, Татьяна Розова, заместитель заведующей отделом опеки городского управления образования, вдруг добавила: «А вообще-то, хорошо бы, если бы СМИ принимали сторону не только людей, которые к ним обращаются, но и функционеров…».

Функционеров?! Людей, которые выполняют определенную функцию в системе муниципальной или государственной службы? Да с какой стати! Как можно встать на сторону функции? Если функционеру вдруг захотелось «пожалеть» другого функционера – это означает, что система замкнулась сама на себя. То есть для остального мира ее существование потеряло всякий смысл.

Мне кажется, именно это и происходит с нашими госкомитетами и муниципальными управлениями. Яркий – ярчайший – пример: ситуация с приемными семьями Филюшиных и Беляевых. Уже не семейные детские дома, еще не приемные семьи, Вера Ивановна и Альбина Алексеевна с детьми почти полгода живут в подвешенном состоянии. Приемные мамы бегают по инстанциям, собирают бумаги, пишут письма – только для того, чтобы государство наконец-то выполнило свои обязательства.

А проблема-то – бумажная, нужно всего-навсего присвоить уже сложившимся семьям статус «приемной семьи». Составить и подписать договор. Всё! Ни родителей, ни детей подбирать не надо, жилье у семей есть, расходы на содержание детей хорошо известны, сметы составлены. Но почему-то уже полгода «плановая работа» идет и все никак не может прийти к завершению.

Напомним: с 2006 года забота о детях, оставшихся без попечения родителей, отнесена на уровень полномочий субъекта Федерации. Все муниципальные сиротские учреждения должны были быть переданы в ведение областных властей. В том числе – семейные детские дома Филюшиных и Беляевых. Но они «не перешли», так как не имели ни юридического статуса, ни статуса приемной семьи, то есть областной бюджет их «не увидел», как файл с неправильным расширением.

В декабре 2005 г., вместо заключения договора о приемной семье, городское управление образования решило создать юридические лица, зарегистрировать муниципальные учреждения в квартирах (!) Филюшиных и Беляевых, назначить Веру Ивановну и Альбину Алексеевну «и. о.» директора МОУ «Детский дом семейного типа» (без их согласия и даже уведомления). И все только для того, чтобы начать процедуру ликвидации обоих учреждений. 30 декабря 2005 года мамы были вынуждены написать заявление об опеке, поскольку их уведомили, что иначе все их дети будут списочным составом переданы в Псковский детский дом. Целый месяц, январь 2006 г., обе семьи оставались вообще без финансирования.

Теперь прожившие недолгую жизнь учреждения ликвидированы, даже договор вроде бы составлен, все сметы готовы – но вот что-то не верится, что дело завершится хотя бы к 1 июня. Тем более, если учесть, что обе мамы добиваются в Пскове статуса «приемной семьи» с 1996 года.

Между тем, этот процесс должен был быть завершен к 1 января 2006 года. Закон № 122-ФЗ был принят еще в 2004 г., то есть уже два года назад было известно, что все детские дома и приемные семьи перейдут на областное финансирование. Что помешало наделить Филюшиных и Беляевых статусом приемных семей в течение 2005 года? Ответа на этот вопрос Татьяна Розова так и не дала.

Мой разговор с Татьяной Афанасьевной получился просто анекдотическим:

­ Что мешало сразу придать им статус «приемных семей»?

­ Как можно было сразу же подписывать договора о приемной семье, если не были составлены договора и не были решены финансовые вопросы?

­ Что мешало сразу составить договора и решить финансовые вопросы?

­ Что значит «сразу», когда?

­ Они должны быть приемными семьями уже к 1 января 2006 г., чтобы не возникало проблем с финансированием детей…

­ Кто вам сказал? Это совершенно неправильное толкование!

­ Это, в общем-то, Федеральный закон…

­ Какой Федеральный закон?

­ 122-й. С 1 января 2006 года забота о детях-сиротах лежит на органах государственной власти.

­ Правильно.

­ А сейчас их статус не определен…

­ Определен статус!

­ Какой?

­ Опекунские семьи! Дети находятся под опекой!

­ Так, а почему «опекунские»? Почему нельзя было сразу сделать их не опекунскими, а «приемными семьями»?

После чего Татьяна Афанасьевна делает вывод, что я «избирательно» знаю этот вопрос, и начинает рассказывать, что еще в 2005 году началась подготовка передачи «в область» муниципальных детских домов, в том числе семейных детских домов Филюшиных и Беляевых:

­ То есть они с 1 января 2006 года вместе со всеми должны были уйти в область.

­ Почему они не ушли в область?

­ Потому что область их не приняла.

­ Почему область их не приняла?

­ Я не работаю в области, это вопрос не ко мне.

«Вопрос не ко мне» - этим все сказано. Г-же Розовой, которая более десяти лет курирует семейные детские дома, не хватило целого года, чтобы разобраться, в каком статусе будут приняты Филюшины и Беляевы в теплые руки государства, а в каком – нет.

Альбина Беляева и её дети. Фото: Александр Тимофеев.

Честно говоря, раньше, когда Вера Ивановна и Альбина Алексеевна рассказывали мне, как к ним относятся в городском управлении образования, с каким неприятием их встречают, как презрительно с ними обращаются – я не совсем верила. Просто в голове не укладывалось, как можно не уважать, не желать помочь этим приемным мамам, которые добровольно и охотно взяли на себя заботу о «ничьих» детях. После беседы с Татьяной Розовой – прекрасно все уложилось…

В процессе работы над договором стала появляться еще одна интересная нотка: оказывается, что у Веры Ивановны «слишком много детей». Сейчас в ее семье 12 приемных детей. Шестеро родных и еще двое приемных уже стали взрослыми. А в «Положении о приемной семье» сказано, что «приемная семья, как правило, состоит из восьми детей, включая родных».

«Это же только рекомендация», - говорю я Татьяне Афанасьевне. «Знаете, - отвечает она, - в «Положении» точно так же в рекомендательной форме записано, что управление образования «может создавать приемные семьи».

А может и не создавать, так? То есть, кланяйтесь, граждане, в ноги управлению образования города Пскова за то, что оно взяло на себя этот тяжкий, совершенно не нужный им труд – создавать приемные семьи.

Сейчас в Пскове нет ни одной приемной семьи.

Хотя в законодательстве такая форма заботы о детях, оставшихся без попечения родителей, прописана давным-давно. Преимущество семейного воспитания перед детдомовским доказано, сирот достаточно, и люди, которые готовы брать их в свои семьи, тоже находятся. В чем же причина? А все очень просто, даже примитивно: деньги…

Вот отрывок из интервью Татьяны Розовой, опубликованном в газете «Первое сентября», № 7 за 2006 г.:

«– Федеральные и областные законы, определяющие статус приемной семьи, существовали еще с 96-го года. Сами родители неоднократно обращались к вам с такой просьбой. Но управление образования их не оформляло как приемные семьи. Почему?

– Но тогда и не было областного финансирования! А бюджет города всегда принимался с дефицитом, на подобную форму устройства детей денег не хватало. Да, содержание детей, что в детдоме, что в детдоме семейного типа, что в приемной семье – одинаково. А вот оплата труда воспитателей и родителей – разная. И у приемных родителей она составляет 0,5 ставки воспитателя детского дома на каждого ребенка. Когда в 98-м году был принят закон Псковской области «Об оплате труда приемных родителей» и в первый раз подсчитали зарплату приемного родителя, то наше управление даже консультировалось с областным. И область тоже признала: «Что-то маленько недоработали, этот закон надо было как-то по-другому принимать». Чтобы эту зарплату не то чтобы уменьшить, но сделать разумной.

– В каком смысле разумной? Да, когда на одного родителя приходится десять детей, то получается большая сумма. Но воспитывать десять детей – колоссальная нагрузка.

– Все вполне понятно. Но ведь этих детей мы никому не навязывали. Вера Ивановна сама хотела их взять. И мы это всегда приветствуем: разумеется, семейная форма устройства более привлекательна, чем государственное содержание.»

Сделать зарплату «разумной» - это какой же? 3600 рублей, которые Вера Ивановна и Альбина Алексеевна получали по ставке воспитателя, работая 24 часа в сутки, в том числе и за повара, и за уборщицу, и за прачку – это «разумная» зарплата? Или имеется в виду «чтоб не больше, чем у нас, в управлении»?

Работники управления образования жалеют денег, причем не своих, не из личного кармана, а государственных, общих, налоговых. Забота «о бюджете» стала важнее заботы о детях и их приемных родителях. Это ли не признак профессионального выгорания?

Чиновники, десятилетиями просиживая одни и те же кресла, в конце концов забывают, для чего устроились на служебное место. Что ж, напомним: служить людям. Другого смысла у государственной и муниципальной службы нет и быть не может. Не «бюджет исполнять». Не «выполнять приказы начальства». Не бумажки перекладывать. Если это становится не очевидным – пора менять работу.

Светлана ПРОКОПЬЕВА.

Татьяна Розова, начальник отдела опеки управления образования города Пскова: «Я не знаю, как вам ответить»

– Скажите, почему возникла такая задержка с выдачей пособий на детей?

– Дело в том, что им выдали деньги 30 января, потому что они поступили в бюджет только 30-го. От нас это не зависело. В феврале они получили деньги вовремя, в марте – 1 марта, а в апреле им выплатят пособия пятого числа.

– Главный вопрос, который волнует сейчас обе семьи, – это получение статуса приемной семьи. Скажите, когда точно это произойдет?

– Они обо всем извещены и все прекрасно знают. В соответствии со 122-м законом должна была произойти передача их финансирования в областной бюджет. Областное управление образования поставило нам условие: так как эти детские дома не имеют статуса юридических лиц, то нужно в срочном порядке дать им этот статус. Только после этого может произойти передача.

Мы очень быстро провели всю работу, через налоговую инспекцию оформили им статус юридических лиц как детский дом семейного типа № 1 и № 2. Но 29 декабря стало известно, что область их не берет.

Но понимаете, они же уже были официально зарегистрированы. Теперь мы не можем их сделать приемными семьями, пока существует «Детский дом семейного типа № 1» и «Детский дом семейного типа № 2» как юридические лица. Сейчас соблюдается вся процедура возвращения этой ситуации вспять. Городская дума на заседании от 28 марта вынесла решение ликвидировать их как юридические лица.

Теперь по закону еще должно пройти два месяца до полной ликвидации. Только после этого с Филюшиной и Беляевой будут расторгнуты договора как с воспитателями детских домов. И они получат статус приемных родителей.

– Но еще в прошлом году они предлагали уже готовый и работающий в других регионах договор о приемной семье. Почему бы не использовать его?

– Да, Вера Ивановна с Альбиной Алексеевной представили свое видение этого документа. Мы, в свою очередь, разработали свою форму договора. Бухгалтерия составила смету: какие деньги нам потребуются на содержание детей и какие – на выплату зарплаты. Затем мы передадим юристам оба варианта договора, чтобы они вынесли решение. Такая работа проводится сейчас. И никто не против, никто палки в колеса не вставляет.

– А с родителями вы весь этот процесс согласовывали?

– Нет. Они спрашивали: почему их не известили? Людмила Филимоновна Мягченкова, [заместитель] начальник[а] [ 1 ] управления образования Пскова, им пояснила, что управление образования, как учредитель, вправе взять на себя подготовку документов. Это не наши фантазии – все по закону. Когда проект устава был подготовлен, его выдали им для ознакомления.

– Сейчас эти семьи проходят процедуру ликвидации юридического лица. Сколько она продлится?

– Со дня вынесения решения гордумой должно еще пройти два месяца.

– То есть сейчас финансирование этих семей состоит из опекунских пособий на детей...

– Да.

– Но теперь родители не получают ни копейки. Раньше им хотя бы полагалась ставка воспитателя детского дома.

– О какой ставке воспитателя мы можем говорить, если они сами написали заявление с просьбой об опеке над детьми? У нас труд опекунов не оплачивается, они выполняют свои обязанности безвозмездно. Это и в Семейном кодексе записано. 30 декабря в 12 часов сюда прибыли Вера Ивановна и Альбина Алексеевна и собственноручно написали заявления: «Прошу назначить меня опекуном над такими-то детьми с первого января 2006 года». Я их не заставляла писать.

– А вознаграждение за труд приемного родителя они пока не получают, потому что у них этого статуса...

– Да. Как раз сегодня Вера Ивановна принесла часть необходимых справок. Так что работа продвигается.

– Федеральные и областные законы, определяющие статус приемной семьи, существовали еще с 96-го года. Сами родители неоднократно обращались к вам с такой просьбой. Но управление образования их не оформляло как приемные семьи. Почему?

– Но тогда и не было областного финансирования! А бюджет города всегда принимался с дефицитом, на подобную форму устройства детей денег не хватало. Да, содержание детей что в детдоме, что в детдоме семейного типа, что в приемной семье – одинаково. А вот оплата труда воспитателей и родителей – разная. И у приемных родителей она составляет 0,5 ставки воспитателя детского дома на каждого ребенка. Когда в 98-м году был принят закон Псковской области «Об оплате труда приемных родителей» и в первый раз подсчитали зарплату приемного родителя, то наше управление даже консультировалось с областным. И область тоже признала: «Что-то маленько недоработали, этот закон надо было как-то по-другому принимать». Чтобы эту зарплату не то чтобы уменьшить, но сделать разумной.

– В каком смысле разумной? Да, когда на одного родителя приходится десять детей, то получается большая сумма. Но воспитывать десять детей – колоссальная нагрузка.

– Все вполне понятно. Но ведь этих детей мы никому не навязывали. Вера Ивановна сама хотела их взять. И мы это всегда приветствуем: разумеется, семейная форма устройства более привлекательна, чем государственное содержание.

– А сколько у вас сейчас приемных семей?

– Ни одной.

– Скажите: до конца января не было областного финансирования, и шестнадцать детей и их родители месяц жили без денег. Ситуация была настолько критической, что мэру Пскова пришлось писать письмо в администрацию Псковской области. Неужели нельзя было отреагировать быстрее? Взять деньги из какого-нибудь резервного фонда? Так было сделано, к примеру, в Москве, когда в прошлом году из-за 122-го закона без финансирования остались тринадцать экспериментальных школ РАО. Московский департамент образования в нарушение закона платил зарплату учителям из фонда мэра по ликвидации последствий стихийных бедствий. Неужели не было ни одной такой же возможности хоть как-то поддержать эти семьи?

– Я не знаю, как вам ответить.

Статья опубликована в № 07 / 2006 газеты
«Первое сентября» Издательского дома
«Первое сентября».

 

1 Исправления имени и наименования должности - «ПГ».