Была чаша полна

98 лет назад умер Николай Римский-Корсаков. Это произошло в небольшой деревне недалеко от Плюссы

Есть такие места и такие имена на псковской земле, которые определяют её уникальность и неповторимость, её особое положение в России. Труворов крест и Рюрик – тут начиналась русская история. Вороний камень и Александр Невский – здесь зарождалось противостояние России и Европы. Белоснежная могила на Синичьей Горе – тут лежит Пушкин.

Усадебный дом в Любенске. Вид из заросшего парка. Фото: Светлана Синцова.

Шутки в сторону, шапки долой. Это – настоящая Россия.

Ещё одно такое особое место – музей-усадьба Любенск в Плюсском районе. Известно оно намного меньше, чем перечисленные выше – а жаль. Потому что эта ныне маленькая и почти необитаемая деревушка – светящаяся и необыкновенная точка, особый ориентир в «культурном ландшафте» страны.

Девяносто восемь лет назад тут умер Римский-Корсаков.

Вообще-то этот композитор при жизни не был очень уж связан с Псковщиной: родился в Тихвине, учился и провёл почти всю жизнь в Санкт-Петербурге. Ну опера «Псковитянка» - но да ведь она только что названием связана с Псковом. Усадьба, где теперь мемориальный музей, и где Николай Андреевич умер летом 1908 года, при его жизни числилась за Гдовским уездом Петербургской губернии…

И, тем не менее: сегодня место, где оборвалась жизнь автора самой известной в мире русской музыкальной темы (а это, как утверждает статистика, «Полёт шмеля» из «Сказки о царе Салтане») находится у нас, в Псковской области. Вот только жаль, что знают об этом у нас всё ещё немногие.

«Милая Вечаша»

Впервые Римские-Корсаковы появились тут в 1894 году. Тогда они, по обыкновению, сняли на лето дачу в окрестностях Луги. На этот раз их выбор остановился на вместительном деревянном доме с парком и фруктовым садом на берегу озера. Озеро называлось Песно, имение – Вечаша.

Шесть раз Римские-Корсаковы проводили здесь лето. Тут, в тишине и окружении любимой природы, ничто не отвлекало композитора от творчества.

«Я почти не отрывался от сочинения, уделяя только немного времени купанию и прогулкам», – вспоминал он в автобиографии первое лето, проведенное в Вечаше за сочинением оперы «Ночь перед Рождеством». Одновременно Римский-Корсаков начал записывать кое-какие музыкальные мысли для следующей своей оперы, «Садко».

«Помнится, – записал он там же, – местом для сочинения такого материала служили мне мостки с берега до купальни в озеро. Мостки шли среди тростников, с одной стороны виднелись наклонившиеся большие ивы сада, с другой – раскрывалось озеро Песно. Все это как-то располагало к думам о «Садко».

Всякий раз для работы на даче композитор заказывал напрокат у фирмы «Мюльбах» хороший рояль, доставлявшийся из Петербурга.

После трехлетнего перерыва Римские-Корсаковы снова провели подряд два лета в Вечаше. Как и в прошлый раз, пребывание тут оказалось чрезвычайно плодотворным: в 1898 году шла работа над «Царской невестой», в следующем юбилейном «пушкинском» – над «Сказкой о царе Салтане».

Затем опять наступил перерыв, и лишь в 1904 году Николай Андреевич поселился снова в «милой Вечаше», как он называл это место. В то лето он заканчивал здесь «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». На этот раз отпуск был взят раньше обычного: композитор прибыл в деревню еще весной. «Сделал я это потому, – писал он в одном из писем, – что мне до смерти захотелось хоть одну весну провести на лоне природы».

Ранней весной 1905 года Римский-Корсаков опять приехал в Вечашу, но к сочинению музыки на этот раз душа не лежала. Неудачная для России война, гибель русского флота при Цусиме… Для бывшего военного моряка и патриота своей страны все это было тяжело. Еще одна неприятность случилась на службе: прославленный профессор был уволен из консерватории за сочувствие к студенческим волнениям.

Вместо сочинения музыки композитор занялся завершением давно начатых воспоминаний, которые после его кончины были изданы под названием «Летопись моей музыкальной жизни». В это же время тут была составлена знаменитая книга «Основы оркестровки».

Последний приют

Московский композитор Дмитрий Горбатов за рабочим столом Н. А. Римского-Корсакова. 2006 г. Фото: Светлана Синцова.

Это было последнее лето, проведенное им в Вечашском доме, – но не последнее в этих местах. В полутора верстах от Вечаши, на другой стороне озера Песно, находилась еще одна небольшая, но уютная усадьба – Любенск, у владельцев которого Римские-Корсаковы не раз бывали в гостях. Летом 1907 года в качестве дачи они наняли эту усадьбу, а поскольку ежегодные хлопоты по подысканию и найму дачи наскучили семейству, было принято решение – если то возможно, приобрести Любенск у запутавшейся в долгах владелицы. Разговоры о покупке той же осенью увенчались подписанием купчей.

«Любенском мы все восхищаемся», – писал Николай Андреевич старшему сыну Михаилу.

В самом деле, место чудесное: уютный и вместительный двухэтажный дом, стоящий на берегу озера, парк с тенистыми аллеями, прудами, беседкой из дубов и площадкой для игры в крокет, фруктовый сад, семейная оранжерея, цветники, каретник-конюшня. Если о том, как выглядела в начале XX века Вечаша, сейчас можно только догадываться (сохранилось лишь несколько изображений), то красоты Любенска времен Римских-Корсаковых нам вполне знакомы по многочисленным фотоснимкам, сделанным младшими членами семьи. Дело в том, что почти все они увлекались фотографией, и благодаря этому мы прекрасно знаем и внешний вид усадебных построек, и внутренние интерьеры.

Знаем лишь по фотографиям: к сожалению, ни Любенск, ни Вечаша как усадебно-парковые комплексы, как родовые гнезда не пережили ХХ век… Но об этом несколько позже.

Первое лето семья Римских-Корсаковых провела в Любенске в 1907 году. Именно здесь была завершена работа над последней оперой мастера («Золотой петушок»), в рукописи которой стоит собственноручная надпись автора: «Кончено 29 августа. Любенск. 1907». В тот день все собрались к 12-часовому завтраку в «Большом доме» и ждали, когда из кабинета выйдет Николай Андреевич. Написав последнюю ноту, он вышел в столовую, где его встретили аплодисментами.

Уже в то время Римский-Корсаков был тяжело болен. На следующее лето семья вновь приехала в Любенск. Это было последнее лето в жизни великого композитора. 4 июня 1908 года в деревянной церкви соседнего имения Крицы состоялась свадьба его дочери, на которой сам Николай Андреевич не присутствовал из-за плохого самочувствия. Только что он перенес тяжелейший приступ сердечной астмы (стенокардии). Полагали, что деревенский воздух и полный покой подействуют плодотворно на его здоровье. Эти надежды не оправдались.

В ночь на 8 июня 1908 по старому стилю, то есть 21 июня по новому, начался сильный приступ. Уколы и лекарства не помогали. Внезапно налетела гроза. Одновременно с молнией раздался сильнейший удар грома и разразился ливень.

Через несколько секунд композитора не стало.

Три дня спустя траурная повозка увезла его тело в Санкт-Петербург, на Новодевичье кладбище. Но и после смерти знаменитого главы семейства дом и усадьба в Любенске сделались общим летним пристанищем семьи Римских-Корсаковых и их многочисленных друзей.

Без хозяев

Революция 1917 года и гражданская война поначалу пощадили Любенск. Окрестные крестьяне не считали обитателей усадьбы «барами» и не стали жечь и разорять имение, как это происходило в те годы почти повсеместно. Спасаясь от голода, террора и разрухи, царивших в красном Петрограде, часть семейства Римских-Корсаковых перебирается сюда. Для того, чтобы прокормиться, да кстати, и чтобы не вызывать раздражения у новой власти, ими была даже основана так называемая «Любенская трудовая артель». Впрочем, просуществовала она недолго: лето 1920 года семья младшего сына композитора, Владимира Николаевича, еще провела тут, но фактически усадьба была уже захвачена совхозом. После этого прежним хозяевам пришлось покинуть ее на долгие годы.

Совхоз пользовался доставшимся ему имуществом в соответствии со своим разумением: в доме находилось правление, на площадке цветника перед ним сажали картофель, сеяли кукурузу.

В соседней Вечаше творилось нечто подобное, если не хуже: хозяева были изгнаны, в 1920-е годы все усадебные строения разобрали для постройки в соседних деревнях домов для рабочих совхоза. В обоих имениях началась деградация парков и прудов, были уничтожены оранжереи и цветники.

Самые тяжелые утраты усадьбы понесли в годы Второй мировой войны, когда в ходе боевых действий сгорел дом и все прочие постройки Любенска – за исключением конюшни и ледника.

Попытка возвращения

В послевоенные годы по инициативе общественности Плюсского района Псковской области был создан народный музей Римского-Корсакова. В 1967 году на его базе в Любенске и Вечаше был создан Музей-усадьба Н. А. Римского-Корсакова. К тому времени о прекрасных имениях напоминали лишь заросшие пруды, остатки парков, фруктовый сад да стены каменной конюшни. Первоначально музей являлся филиалом государственного Пушкинского заповедника в Михайловском, а затем вошел в состав Псковского музея-заповедника.

Что в то время мог предложить музей посетителям? В сущности, ничего: от подлинных построек, которые помнили бы композитора и его семью, не сохранилось почти ничего. Оставались лишь фундаменты домов, часть деревьев и прекрасная, несмотря на последствия хозяйственной деятельности местного совхоза, природа.

Музей нужно было создать практически на пустом месте.

Надо сказать, для тех лет это не было уникальной задачей. 1970-е – 1980-е годы в СССР называют временем «музейного бума». Стабильная, спокойная и довольно скучная жизнь «эпохи застоя» парадоксально способствовала развитию туризма и, как следствие, появлению новых музеев. «Туристические поезда» и «туристические теплоходы», привозящие в столицы и провинцию миллионы музейных посетителей, были привычной чертой тогдашней действительности.

Масштабный внутренний туризм в СССР объясняется несколькими причинами: во-первых, отправиться отдыхать за границу было практически невозможно, а потребность в новых интересных впечатлениях, которые разнообразили бы серую действительность «развитого социализма», была весьма велика. В условиях же ограничения свободы передвижения для «диких» туристов, а также тотального дефицита практически на все (в том числе на предметы снаряжения и гостиничные услуги), «организованный» туризм был практически безальтернативен. Наконец, стимулирование расходов «на отдых», то есть на услуги в условиях товарного дефицита и гарантированных зарплат было формой государственной политики по борьбе со скрытой инфляцией, которой болела советская экономика. Именно в эти годы были разработаны и осуществлены планы музеефикации городов «Золотого кольца», появились другие, не менее масштабные проекты.

В этом контексте идея создания Музея-усадьбы Римского-Корсакова на пути туристических поездов и автобусов, следующих из Пскова в Ленинград и обратно, выглядела вполне разумно и привлекательно.

В Вечаше музею была передана территория в 35 гектаров, построены два щитовых домика для размещения временных экспозиций, восстановлены несколько аллей парка. Одновременно начались некоторые работы и в Любенске, хотя сама усадьба, вернее, ее жалкие останки, еще эксплуатировались совхозом. Были проведены раскопы фундаментов и натурные съемки, разработан план развития музея и охранной зоны, изготовлена проектная рабочая документация на полное восстановление усадьбы Любенск и частично (из-за недостатка достоверной информации) – Вечаши. В 1986-87 годах на открытых фундаментах началось строительство, несколько позднее, в 1989 году, Любенск окончательно перешел в ведение музея.

К сожалению, благоприятное время советского «музейного взрыва» к тому времени заканчивалось. С большим трудом удалось найти средства на завершение первой очереди проектно-строительных работ, которые были выполнены к 1993 году. Тогда были «восстановлены» здания усадеб, очищены пруды, ручей Смородняк, канавы и каналы, построена дорога Любенск-Вечаша, проложены инженерные коммуникации, рекультивированы парки.

Подлинники

Параллельно со строительством проводился поиск экспонатов. И тут случилось настоящее чудо: «новодел» оказался наполнен громадным количеством подлинных мемориальных вещей. Дело в том, что, хотя многочисленная семья Римских-Корсаковых и была лишена советской властью основной части своего имущества (усадьба Любенск и квартира на Загородном проспекте в Петрограде), память о великом предке и реликвии, связанные с нею, бережно хранились и передавались из поколения в поколение.

Ко времени открытия музея на псковской земле большая часть из них уже перешла в другие музеи, посвященные памяти композитора (например, в Тихвинский дом-музей, где он родился или в мемориальную квартиру-музей в Ленинграде). Однако в семье оставалось еще немало, и основной документальный фонд, а также часть личных вещей была передана Любенскому музею внучкой композитора, Татьяной Владимировной Римской-Корсаковой. В числе этих предметов такие уникальные раритеты, как вышитые детьми Татьяны Николаевны и Николая Андреевича скатерти и дорожки; кофемолка, при помощи которой автор «Шахеразады» рано утром, перед тем, как приступить к работе, молол себе ароматный напиток; карандаш, которым наносилась на нотную бумагу гениальная музыка ее создателем… Часть мебели, рояль, принадлежавший семейству Пургольд, полная коллекция прижизненных изданий, многие из которых – с авторскими автографами, подлинный эскиз обложки «Сказки о царе Салтане» работы Ивана Билибина, подлинный портрет композитора работы Валентина Серова и набор углей для рисования, которым этот портрет был выполнен…

Даже старинный фотоаппарат Владимира Николаевича Римского-Корсакова, благодаря которому стало возможным научное воссоздание внешнего облика и интерьеров Любенска. Плюс – семейные альбомы, визитные карточки, письма…

Подлинные мемориальные предметы в такой концентрации поражают воображение: все время кажется, что это муляжи, копии, реплики! Но нет, все это – подлинные вещи, помнящие тепло рук и звуки голосов их владельцев, и именно благодаря им в «новодельном» музее царит неповторимая атмосфера подлинности.

Особое место в экспозиции занимает скромный чесучовый пиджачок, который был на Римском-Корсакове в день его смерти, и венки с похорон – от коллег, от друзей, семьи, Мариинского театра, Придворной Певческой Капеллы…

Один день в июне

Семейство Римских-Корсаковых. Любенск, 24 июня 2006 года. Фото: Светлана Синцова.

Исключительную роль в судьбе этого музея сыграла Татьяна Владимировна Римская-Корсакова, внучка композитора, которая до самой смерти (последовавшей весной этого года [ 1 ]) поддерживала с ним постоянную и живую связь. Ею был разработан проект дальнейшего благоустройства парка и построек (потомок творческого рода – кандидат архитектуры). Кроме того, Татьяна Владимировна была непременной участницей всех мероприятий – творческих вечеров, открытий выставок, концертов и научных конференций – проводящихся в Любенске и Вечаше.

Традиционно главным событием года в Любенске и Вечаше является годовщина смерти композитора, отмечающаяся 24 июня по новому стилю. В этом году всё было как прежде: бесплатные экскурсии по усадьбам, гости из Пскова, Москвы и Санкт-Петербурга, прекрасный концерт…

Не было только Татьяны Владимировны, память которой была почтена вставанием и минутой тишины.

Впрочем, с её смертью звучание славной фамилии тут не исчезло. По-прежнему объявлялись номера концертной программы, состоящей по преимуществу из произведений Н. А. Римского-Корсакова, по прежнему в этот день сюда съезжаются потомки композитора.

Имя Римских-Корсаковых вновь вернулось на родное место. Однако место уже не то, что сто лет назад. Процветавшие некогда деревни ныне совершенно обезлюдели: в Любенске нет ни одного жителя, в Вечаше – лишь немного стариков. Все сотрудники музея добираются на работу из соседнего поселка за несколько километров. Транспорт ходит нерегулярно или вовсе отменяется на зимний период.

Здания, построенные пятнадцать лет назад, уже требуют ремонта. Текут крыши, угрожая сохранности бесценных экспонатов. Во время морозов, обрушившихся на Псков и округу зимой 2006 года, несколько раз отключалось электричество, из-за чего вышла из строя система отопления, которую удалось восстановить с потерями и только благодаря самоотверженной работе сотрудников музея.

Немногочисленные ныне туристические группы не спасают ситуацию, а средств, выделяемых из областного бюджета, уже не хватает даже на поддержание в достойном виде созданного – не говоря уж о развитии. А оно необходимо – здесь можно принимать гостей, можно и нужно устраивать концерты, даже оперные фестивали, но существующие условия не позволяют делать этого (отсутствуют гостевые домики, нет самых элементарных удобств и условий для приема туристов и гастролеров).

Дом, пусть это даже дом-музей, живет тогда только, когда в нем есть хозяева, готовые взять на себя ответственность за его настоящее, прошлое и будущее. Когда-то законные владельцы, благодаря которым это место стало уникальной и неповторимой жемчужиной на культурной карте России, были изгнаны отсюда. Музейно-туристическая жизнь Любенска и Вечаши в советском «государственном» понимании стала угасать, практически не успев начаться. Нынешнее тяжёлое положение не может и не должно длиться долго. Культурное сокровище, скрытое здесь ныне (скрытое – потому что музей посещается недостаточно), принадлежит не одной лишь Псковской земле, но всей России.

Один, к сожалению, только один день в июне, когда эти дома-музеи наполнены посетителями и потомками знаменитого рода, когда тут звучат музыка, человеческие голоса и детский смех – это модель, мечта, образ желанного и необходимого будущего, того будущего, которое должно, обязательно должно здесь наступить.

Юрий СТРЕКАЛОВСКИЙ.

1 См.: Ю. Стрекаловский. Наследница // «ПГ», № 14 (283) от 12-18 апреля 2006 г.