Когда «поёт» Пушкин – музы молчат

Пушкин активно вовлечен в драматургию нашей жизни. Часть вторая

Окончание. Начало см. в № 6 (628) от 13-19 февраля 2013 г.

Один из театральных режиссеров – участник XX Всероссийского Пушкинского театрального фестиваля – сразу же после спектакля назвал псковскую публику ужасной. Смотрели – невнимательно, громко говорили. Дело дошло до того, что петербургский режиссер лично бегал по залу, пытаясь утихомирить подростков. Одному из них режиссер предложил выйти на сцену. Похоже, тот зритель от такой чести отказался. Хотя – кто его знает?

Спектакль «Руслан и Людмила» 4 курса актёрского факультета Школы-студии МХАТа (мастерская Константина Райкина). 2012 г. Фото: Анна Мельникова

Причем речь сейчас идет о спектакле, который, как выяснится чуть позже, был одним из лучших на этом фестивале.

С другой стороны, у зрителей к актерам и, особенно, к режиссерам претензий было не меньше. К некоторым режиссерам тоже хотелось подбежать и утихомирить.

XX Всероссийский Пушкинский театральный фестиваль был раздираем противоречиями. Не думаю, что дело в отсутствии основной сцены (из-за ремонта здания драмтеатра).

Да, если бы наш театр отремонтировали вовремя, то в Псков, скорее всего, привезли бы более громкие спектакли. Но нельзя сказать, что вообще обошлось без известных имен. Однако это не значит, что громкие имена усилили бы фестивальную афишу. Скорее, они всё окончательно бы запутали.

«Иногда я вижу пушкинские спектакли и ужасаюсь»

Спектакль «Евгений Онегин» 4 курса Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства (мастерская Семёна Спивака). Псков, 2013 г. Фото: Псковское агентство информации

В последний день фестиваля я задал несколько вопросов режиссеру Марине Брусникиной, процитировав слова и. о. ректора Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства Александра Чепурова о «несмыкании Пушкина и театра». [ 1]

Марина Брусникина, представлявшая спектакль «Руслан и Людмила» 4 курса актёрского факультета Школы-студии МХАТа (мастерская Константина Райкина, согласилась с этим.

«Я ехала сюда и думала: как интересно, что Пушкина так мало в театре, очень мало, – сказала Марина Брусникина. – Но иногда я всё же вижу пушкинские спектакли и ужасаюсь». – «Чему?» – «Тому, что вижу. Например, тому, что показывал недавно канал «Культура». Нехорошо называть имена своих коллег…». – «Можно без фамилий». – «На телевидении показывали несколько дней подряд спектакли по Пушкину. И я подумала: «Неужели так можно?» Оказывается, не то что можно, а это снимают и показывают». – «А что вас больше всего возмущает?». – «Возмущает, что это всё – неживое, что это фантазии режиссера, которому кажется, что у него гениальные решения и придумки. А выглядит это бедно, антитеатрально, пошло и очень банально. И еще я очень не люблю, когда разыгрывается текст, не люблю, когда артисты изображают что-то...» .

Ни одну из этих претензий нельзя было адресовать вологодскому театру кукол «Теремок», показавшему на фестивале «Сказку о попе и о работнике его Балде». На мой взгляд, этот спектакль оказался на фестивале лучшим.

Успех спектакля Бориса Константинова объясняется тем, что режиссер отталкивался прямо от пушкинского стиха – легкого, умного, веселого… Кукольный спектакль таким и получился. Это становится понятным с первой минуты.

В спектакле «Сказка о попе и о работнике его Балде» вологодского театра кукол «Теремок» Пушкина не используют, как в некоторых других спектаклях, показанных на фестивале. Не дополняют, не приспосабливают, не прибавляют, не вычитают, не делят, а следуют сюжету.

Пушкинский поп верит не в Бога, а в русский авось, живет за счет чертей, гоняется за дешевизной.

На примере одной единственной сказки «Сказка о попе…» можно показать – что происходило и происходит с Россией последние лет двести.

В основу своей сказки Пушкин положил народную сказку, услышанную в Псковской губернии, в Михайловском.

При жизни Пушкина «Сказка о попе и о работнике его Балде» не публиковалась. Цензура.

Впервые «Сказка о попе…» появилась в печати только в 1840 году, спустя десять лет после написания.

Но никакого попа там не было, а был купец Кузьма Остолоп, вписанный в пушкинскую сказку Василием Жуковским.

В общем, купец вышел на замену вместо попа.

Жил был купец Кузьма Остолоп

По прозванью осиновый лоб.

Пошёл Кузьма по базару

Посмотреть кой-какого товару…

Поп вернулся в пушкинскую сказку только в 1882 году, но спустя сто с лишним лет, уже в наше время, сказка Пушкина снова попала под подозрение.

В Армавире усилиями священника Свято-Троицкого собора, заведующего кафедрой Армавирского православного социального института о. Павла безымянный поп снова приобрел имя – Кузьма Остолоп и опять превратился в купца. Сказка Пушкина снова была издана в редакции Жуковского. Николаевские времена словно бы вернулись.

Трудности возникли и при постановке оперы «Балда» в Сыктывкаре. Музыку к «Балде» (для мультфильма) в тридцатые годы сочинил Дмитрий Шостакович, а довел его до нужного формата ученик Шостаковича Вадим Биберган.

Но в 2005 году о «Балде» узнали представители РПЦ и настоятельно предложили не допустить показа оперы, потому что якобы «Пушкин раскаивался, что написал эту сатиру». Финансирование постановки было временно прекращено.

Однако вскоре «Балду» все же в Сыктывкаре показали. Ничего страшного не произошло. Гром не грянул. Балда не перекрестился.

Вологодский театр «Теремок», несмотря на новые-старые веяния, не путал карты, не напускал туман, а сделал ясную постановку, поданную как балаганное действо (некоторым кажется – чересчур балаганное).

Странствующие скоморохи, наконец, добрались до Пскова, захватив с собой куклы. У каждой куклы был свой характер.

Вологжане показали в Пскове неподцензурную версию спектакля, где толоконный лоб принадлежит не купцу, а попу.

Поп привычно говорит:

Слушай: платить обязались черти

Мне оброк по самой моей смерти…

Балда привычно хитрит.

Дети в зале привычно смеются. Спектакль длиной в один школьный урок пролетает незаметно.

Пушкинские уроки тем и хороши, что ненавязчивы.

«Это не самый любимый спектакль Райкина»

Спектакль «Странные женщины» театра «Пушкинская школа» Государственного Пушкинского театрального центра в Санкт-Петербурге.

Марина Брусникина и Юлия Мельникова в Школе-студии МХАТ тоже постарались создать ненавязчивый озорной спектакль – но уже без кукол, зато всё еще с Пушкиным.

Утром в день закрытия фестиваля, рассказывая о спектакле «Руслан и Людмила», Марина Брусникина честно предупредила журналистов: «Это эксперимент. Вы увидите не совсем то, что ожидаете».

Тем не менее, постановка «Руслан и Людмила» совсем уж неожиданной не стала.

При всей своей экспериментальности этот спектакль ученица Олега Ефремова сделала как многолетний преподаватель сценической речи в Школе-студии. Кроме того, литературно-музыкальные композиции Марине Брусникиной были свойственны и раньше.

Просто в «Руслане и Людмиле» создатели спектакля достигли края, задели те струны (в буквальном смысле – гитарные струны), до которых раньше не дотрагивались.

Марина Брусникина объяснила выбранный сценический язык тем, что сам Пушкин назвал главы своей поэмы не иначе как песни, то есть дал подсказку. Отсюда и музыкальная подача.

«Отталкиваясь от песни, мы решили, что, пожалуй, споем, – объяснила режиссер «Руслана и Людмилы», – споем, отталкиваясь от современных молодежных ритмов. Это невозможно смотреть детям, потому что детям там делать нечего. Дети, как известно, любят сюжеты. Ничего такого в спектакле нет, а есть наше живое отношение к пушкинскому тексту, есть переложенные на современные ритмы пушкинские стихи. Получилась фантазия, музыкальная фантазия…».

Марина Брусникина признала, что Константин Райкин, в чьей мастерской спектакль поставлен, – не большой поклонник этого спектакля. Он, первый раз посмотрев его, воскликнул: «Как так? Где сюжет? Где Пушкин? Расскажите мне историю».

«Это не самый любимый его спектакль, мягко скажу, – еще раз повторила Марина Брусникина. – Ему ближе классический подход. Но он не запретил его. По-другому, на мой взгляд, сейчас уже ставить нельзя. По крайней мере, мне точно нельзя. Надо – бросать себя в разные стороны, пробовать…».

Константина Райкина можно понять. Спектакль «Руслан и Людмила» в исполнении студентов-четверокурсников на афишах был представлен как «музыкально-ритмические импровизации» и был далек от канона.

Хотя Пушкин там определенно присутствовал. В том смысле, что русский классик тоже нарушал все существовавшие каноны и не был чужд хулиганству.

«Там такое напридумывал человек, – с удовольствием рассказывала Марина Брусникина о Пушкине, словно речь шла её близком знакомом. – Фантазия у него – безгранична. И еще у него невероятное чувство юмора. Это то, что мне ближе всего. Хотелось это вытащить. Хотелось, чтобы он был живым, нашим современником».

И вот здесь-то создателей «музыкально-ритмических импровизаций» подстерегали непреодолимые препятствия. Артисты под руководством своего педагога решили импровизировать, опираясь на всевозможные музыкальные жанры, включая авторскую песню, хип-хоп, рок, фолк, куплеты… Студенты устроили на сцене небольшой слэм (агрессивный танцевальный стиль, когда каждый танцующий пытается протаранить любого, кто движется мимо), а потом быстренько из самих себя организовали под сценой фан-зону.

В «Руслане и Людмиле» при известной фантазии можно уловить расширяющий сознание психоделический [ 2] дух, для чего совсем не обязательно прибегать к дополнительным стимуляторам. Так что всевозможные эксперименты с гитарой и смычком а-ля Джимми Пейдж, быть может, были уместны.

Но общий музыкальный уровень, за редким исключением, оказался невысок (выше всего он был, когда девушки начинали петь народном духе, и еще в финале, когда настал черед Глинки).

Получается, что в музыкально-ритмических импровизациях самым слабым звеном оказались музыка и, особенно, ритм. В неритмичной стране это вообще мало кому удается.

Слова Пушкина были намного сильнее, чем надерганная отовсюду музыка и ритмика.

Хотелось бы, раз уж создатели взялись импровизировать с музыкой, более профессионального подхода.

Спектакль «Руслан и Людмила» 4 курса актёрского факультета Школы-студии МХАТа слишком часто напоминал капустник или затянутое домашнее задание команды КВН.

Это ощущалось с самого начала, когда на сцену выставили единственную декорацию: доску с надписью «Пушкин Forever».

Для того чтобы сделать спектакль более понятным, создателям пришлось даже прибегнуть к субтитрам, выводя на экран названия сцен.

К примеру, кража Людмилы попала в рубрику «Криминальная Россия», а когда Людмила очутилась в плену, на стену областной филармонии была спроецирована надпись «Кавказская пленница». Типичная пародия.

Не удивительно, что этот спектакль, по недоразумению показанный в Калининграде для 5-летних детей, в тот раз ждало грандиозное непонимание.

Калининградский показ Марина Брусникина вспоминает с ужасом: «В зале сидело 800 маленьких детей. Пятилетних. И дальше всё было как в страшном сне. Если бы не Алла Сигалова, которая сидела рядом со мной, я бы точно остановила спектакль. Играть было совершенно невозможно. Дети сидели, разговаривали, бегали по залу, занимались своей внутренней жизнью, а наши артисты мужественно, от начала до конца, играли. Причем играли очень хорошо. При этом абсолютно не было никакого взаимопонимания с залом».

В таком случае, псковские зрители оказались намного старше, чем калининградские. Музыкально-ритимические импровизации на заданную тему были восприняты в целом благосклонно. Взаимопонимание, при всей противоречивости спектакля Школы-студии, было достигнуто.

В разговоре с Мариной Брусникиной я вспомнил старую рецензию на её спектакль. Рецензия называлась «Цыганы против Пушкина», где режиссёру вменялось вину то, что она нарушила цельность пушкинского текста.

«Вы вообще прислушиваетесь к критикам или существуете в параллельных мирах?» – поинтересовался я у Марины Брусникиной. «Мне кажется, то, что я сделала тогда, сейчас делают все, – ответила она. – Иногда думаешь – как интересно, ведь я же не знала, что так будет. Идешь от своих ощущений. Так было и с «Цыганами». Это не от того, что хочется сделать не так, как у всех. Просто видишь какие-то возможности внутри текста…».

Однако дело в том, что Пушкин так велик, что внутри его текстов, при желании, можно найти всё что угодно. А там уж – идти от своих ощущений на все четыре стороны, куда выведет кривая.

«Чтобы выявить драматургию «Евгения Онегина», надо убить онегинскую строфу»

Не менее молодежный спектакль «Евгений Онегин» тоже, в значительной степени, базировался на пушкинском многоголосии и юной энергии.

В этом спектакле тоже был свой ритм и своя музыка. Но атака была не такая лобовая.

Куплетов никто не пел, на электрогитаре не играл, в барабаны не стучал. В основе лежал не панк-рок с психоделическими вкраплениями, а пушкинский ритм и размер. Получилось почему-то современнее. Может быть потому, что не столь прямолинейно.

Студенты Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства (мастерская Семёна Спивака, режиссер-педагог, профессор – Валерий Галендеев, педагог – Владимир Кошмин), не прикрывались незатейливой музыкой, используя лишь собственные драматические возможности.

Оказалось, сыгранный актерский ансамбль и твердая режиссерская рука способны на многое.

Показывать «Евгения Онегина» на сцене – дело не очень благодарное. Всегда есть риск возмутить любителей «старины глубокой».

Часто встречается искушение переписать и переосмыслить классику. Не реже встречается другое: побеждает желание буквально следовать тексту, механически перенося стихи на сцену. И то, и другое обедняет, выхолащивает «Евгения Онегина».

Получается не совсем Евгений, не совсем Онегин, не совсем Пушкин.

Студенты Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства поступили с Пушкиным гуманно, избегнув крайностей.

В конце концов, «Евгений Онегин» – не театральная пьеса, а роман в стихах. Если даже драматические произведения Пушкина долгое время считались не сценичны, то что говорить о стихотворном романе?

Не удивительно, что на одном из заседаний творческой лаборатории прозвучала такая мысль: «Возможно, чтобы выявить драматургию «Евгения Онегина», надо убить онегинскую строфу, убить поэзию», а потом уж заняться «энциклопедией русской жизни».

В данном случае, до убийства онегинской строфы дело не дошло, и в этом – большой плюс спектакля.

Режиссерам волей-неволей приходится прибегать к театральным уловкам, выводить кого-нибудь игры (в «Евгении Онегине» почти исчезла Ольга), сосредотачиваться на отдельных сюжетных линиях и фантазировать. Зарецкий вдруг размножился, как в трельяже, Ольга лишь мелькнула, зато в спектакле появляется молодой лицеист Пушкин, всё время напирая на своё «я».

После спектакля я спросил Владимира Кошмина: в чем была сверхзадача этого «ячества»?

«Это «я-я-я», конечно, не случайно, – ответил режиссер. – Пушкин проходит здесь путь становления…».

В общем, был эгоцентрист Саша Пушкин, а стал всенародный поэт, Александр Сергеевич. Мы.

В коротком разговоре с актерами и режиссером пришлось напомнить о чёрном списке «неэффективных вузов», опубликованном в конце прошлого года.

В этом списке нашлось место и Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства. Как отнеслись к появлению чёрного списка в академии?

«Это политика», – не очень охотно ответил Владимир Кошмин. – «И всё же, какая была ваша реакция?». – «Студенты открыли рты и пошли работать дальше».

Своего педагога дополнил один из студентов: «Когда мы узнали – по каким критериям составлялся этот список, то успокоились».

Если эффективность театрального вуза оценивалась по студенческой игре, то, судя по этому «Евгению Онегину», в чёрный список Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства не попала бы ни при каких обстоятельствах.

«Пушкинские сюжеты стали вовлекать в какой-то сверхсюжет»

Спектакль «Сказка о попе и о работнике его Балде», театр кукол «Теремок», Вологда.

Наиболее противоречивым мероприятием на фестивале, видимо, стал творческий вечер «Пушкин и другие» Леонида Мозгового.

Леонид Мозговой – в театральном мире человек известный. [ 3] А в кинематографическом мире, благодаря главным ролям у Александра Сокурова, известный вдвойне. Человек, игравший Гитлера и Ленина, не может не обращать на себя внимания.

Но это был, наверное, не его день. И не его зал.

Леонид Мозговой читал стихи Александра Пушкина, Александра Блока, Сергея Есенина, Бориса Пастернака, Александра Галича, Давида Самойлова…

В зале Псковского колледжа искусств на улице Набата, в основном, сидели студенты. И не то чтобы сидели…

Это было вечное движение. Люди бесцеремонно входили в зал, вставали во время чтения, уходили, возвращались… Не хватало разве что попкорна.

По этой причине почти любая поэтическая строка, звучавшая со сцены, воспринималась двусмысленно.

«Духовной жаждою томим…», – читает Леонид Мозговой.

И в это время в зал вваливаются студенты, судя по всему – томимые духовной жаждой.

«Большое видится на расстояньи», – читает Леонид Мозговой.

Зрители вскакивают и устремляются к выходу (хотят получше разглядеть большое на расстоянии?)

«Взволнованно ходили вы по комнате…», – продолжает заслуженный артист, лауреат премии «Ника».

По залу тем временем бродят взволнованные зрители.

Мозговой сбивается, надолго замолкает… Наступает тяжелая пауза.

На той же сцене спустя несколько дней показывали спектакль «Странные женщины» театра «Пушкинская школа» Государственного Пушкинского театрального центра в Санкт-Петербурге.

В пьесе Владимира Рецептера всего два героя – Хозяйка и Гость. Но людей на сцене было гораздо больше, человек шестьдесят. Это были зрители, которых рассадили полукругом.

Пьеса – Рецептера, но слова – Пушкина, все до одного. Автор пьесы собрал в единое целое «Неизданные записки дамы», «Гости съезжались на дачу», «Table-talk» («Застольные разговоры»), «Статьи и заметки», «Египетские ночи»… То есть то, что Пушкин начал и не закончил.

Собственно, то же самое можно, в каком-то смысле, сказать обо всей русской литературе: Пушкин начал и не закончил. Продолжают другие.

Владимир Рецептер искал и нашел в незаконченных произведениях Пушкина странных женщин – Клеопатру, «папессу», известную под именем Иоанн VIII, мадам де Сталь…

И это был хороший повод поговорить о странностях жизни сценическим языком.

«Пушкинские сюжеты стали вовлекать в какой-то сверхсюжет, – как сказал во время фестиваля на заседании творческой лаборатории и. о. ректора Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства Александр Чепуров. - Пушкин вовлечен в драматургию нашей жизни…».

Директор Государственного Пушкинского театрального центра Владимир Рецептер к этому причастен больше многих других.

«Исследование о Пушкине, – по словам Александра Чепурова, – благодаря Рецептеру становится драматургией».

Составленная из отрывков, пьеса-исследование, пьеса-рассуждение не выглядит набором фраз. Она цельная. Осталось только это цельное донести до зрителей.

Актеры (Марина Канаева, Денис Волков) и режиссер (Алексей Астахов) убедили не всех. Зрители расходились озадаченные.

«Странные женщины», странный спектакль… Но, по крайней мере, одно достоинство у спектакля есть: слова не перепутали.

Не менее странно то, что пушкинский театральный фестиваль возник не в самое театральное время – двадцать лет назад.

«Пять губернаторов в Псковской области поменялось, а Рецептер всё работает», – заметил секретарь Общественной палаты Псковской области, экс-директор Псковского театра драмы Валерий Павлов, отмечая вклад Владимира Рецептера в театральную жизнь Пскова. И не только в театральную.

На заседании творческой лаборатории в областной библиотеке вспомнили пьесу под чудным названием «Я заставлю вас полюбить Райниса» Гунарса Приеде.

А теперь вместо Райниса мысленно поставим Пушкина. Не в том смысле, что Пушкина разлюбили, а в том, что к Пушкину многие привыкли. Настолько привыкли, что не замечают. Пушкин – это улица, Пушкин – это памятник, Пушкин – это хрестоматийные строки…

Всероссийский пушкинский театральный фестиваль заставляет обращать внимание на то, к чему привыкли, заново открывать забытые страницы, радоваться и возмущаться. В 2013 году, пожалуй, возмущались слишком часто, как правило, по делу.

В следующем году организаторы всерьез надеются повести XXI фестиваль на обновленной сцене Псковского академического театра драмы им. А. С. Пушкина.

Не исключено, что некоторые спектакли станут рождаться прямо на глазах – благодаря «аукциону пушкинских проектов»,

Идею аукциона предложил Александр Чепуров. По его мнению, это может привлечь круг новых людей – молодых режиссёров или специалистов из «регионов и краёв России».

В таком случае, творческая лаборатория пушкинского фестиваля могла бы стать своего рода экспертным советом.

* * *

У Пушкина в «Table-talk» сказано: «Какой-то лорд, известный ленивец, для своего сына пародировал известное изречение: «Не делай никогда сам то, что можешь заставить сделать чрез другого». N, известный эгоист, прибавил: «Не делай никогда для другого то, что можешь сделать для себя».

От себя можно добавить: Р., известный пушкинист, уже двадцать лет делает для других то, что может делать для себя.

И оказывается, это всё еще необходимо тысячам театральных зрителей, артистам, режиссерам, филологам, российскому театру…

Алексей СЕМЁНОВ

 

1 См.: А. Семёнов. Когда «поёт» Пушкин – музы молчат. Часть первая// «ПГ», № 6 (628) от 13-19 февраля 2013 г.

2 Психоделия (от др. греч. «душа» и «ясный») – термин, обозначающий круг явлений, связанных с «изменением» и «расширением» сознания.

3 См.: А. Семёнов. Картонные герои // «ПГ», № 41 (613) от 24-30 октября 2012 г.