Макс Шатто (Максим Кузьмин) – 48 часов жизни вместе с ним

Русскоязычная газета Северного Техаса The Dallas Telegraph провела первое журналистское расследование обстоятельств жизни и смерти Максима Кузьмина

[Даллас, Техас]. Эта история началась ранним утром понедельника 18 февраля, когда почти вся Америка благодарила своих президентов за еще один выходной день. Звонок раздался из Вашингтона, из «Голоса Америки», с вопросом: «Знает ли что-то англоязычный или русскоязычный Техас об усыновленном мальчике из России Максиме Кузьмине, в Америке получившем новое имя Макс Шатто?» Техас ничего не знал о Максиме (Максе). Собственного говоря, как и вся Америка и даже весь мир.

Максим Кузьмин (Макс Шатто) в доме приемных родителей. Подпись The Dallas Telegraph. Фото с facebook.

Первая информация о якобы убийстве усыновленного российского мальчика в понедельник появилась на Твиттер-экаунте российского детского омбундесмена Павла Астахова: «Срочно! В штате Техас приемной матерью убит 3-летний российский ребенок. Мать долгое время кормила его сильными психотропными препаратами, а перед смертью, судя по всему, сильно избила его».

Более развернутую статью о случившемся, по версии российской стороны, мы увидели на сайте деловой газеты «Взгляд», где опять-таки цитировался господин Астахов: «Мальчик умер, не дождавшись скорой помощи, вызванной приемной матерью. По заключению патологоанатомов, у малыша многочисленные повреждения».

Понимая политическую подоплеку этого дела, мы решили провести свое независимое расследование случившегося, ведь мы — русскоязычное издание Северного Техаса, газета The Dallas Telegraph, и речь шла о нашем соотечественнике.

Звонок за звонком прояснялись многие детали, становилась очевидной реакция людей, так или иначе вовлеченных в это дело.

И все эти 48 часов, что продолжалось расследование, мы ни могли ни спать, ни есть, ни о чем другом думать, как только о русском мальчике, так и не успевшем стать ковбойским парнем из Техаса.

В поисках ответов на одни вопросы возникали другие, но картина произошедшего становилась все более очевидной, складывался пазл за пазлом.

Возможно, ребенка травили собаками. Подпись The Dallas Telegraph. Фото с facebook.

Первым делом мы на всякий случай набрали домашний номер телефона семьи Шатто из городка Гардендейл в Западном Техасе. Приятный мужской голос на другом конце провода нам вежливо сообщил, что мы позвонили семье Шатто и что сейчас никто не может нам ответить, зато мы можем оставить сообщение. Что мы и сделали.

Не прошло и трех часов, как тот же голос на автоответчике говорил уже другое — что если звонят представители прессы, то комментариев от Шатто не последует.

Если кто-то из читателей The Dallas Telegraph не разу не был в западном Техасе, то, стоит заменить, что в большинстве своем это каменистая пустыня с большим количеством земли, из которой добывают нефть. Если из Далласа ехать в сторону Эль Пассо по 20-й автостраде, то почти вдоль всего хайвея — справа и слева — вы увидите нефтяные насосы.

Эта земля, естественно, кому-то принадлежит и те, кто добывают эту самую нефть, продавая ее или посредникам, или нефтеперерабатывающим предприятиям — неплохо живут.

Семья Шатто — как раз из последних. Их ранчо в маленьком городке Гардендэйл с населением чуть больше тысячи человек, по информации авторитетного сайта Zillow, стоит под 400 тысяч долларов. Домик хоть и небольшой, но земли предостаточно и эта земля — нефтяная.

Гардендейл раскинулся между районными двумя городами на 20-ке, Одессой и Мидлендом. Тот, кто оказался в Западном Техасе после больших городов, смело назовет его селом или даже депрессивным регионом. Конечно, в тысячном Гардендейле нет вам ни театров, ни балетов — там живут простые американцы-трудяги, которые работают на своих ранчо от рассвета до заката, чтобы обеспечить будущее своим детям — всё так же, как в России, Украине, Беларуси и в других странах. В Америке доллары на деревьях не растут.

Заметьте, не все земли имеют нефтяные запасы, поэтому многие жители Западного Техаса занимаются сельским хозяйством или животноводством, чтобы прокормить свои семьи.

В американской семье Максим стоял на коленях. Подпись The Dallas Telegraph. Фото с facebook.

О приемных родителях Максима Кузьмина — Алане и Лоре Шатто известно немного. Никак не ожидая такого мирового резонанса и обвинений в убийстве до того, как были обнародованы результаты вскрытия их сына, они просто закрылись и в себе, и в буквальном смысле в своем доме — общаются только по надобности с американскими властями, родственниками и адвокатами. Даже по периметру своего участка в Гардендейле натянули желто-черную ленту с надписью «Не пересекать».

По техасским законам, если вы ослушаетесь подобной надписи, у хозяина дома есть полное право стрелять — вас же предупредили. Поэтому, когда во вторник, 19 февраля, мы узнали что представители российского Первого канала, приехавшие в Гардендейл за сенсацией, попытались обойти надпись, мы заволновались — московские коллеги могут и не знать местных законов, в частности, так называемого Cattle Ranchers – закона от 1868 года. Но, слава Богу, все обошлось.

О приемной матери Максима удалось узнать, что она работала до лета прошлого 2012 года учителем экономики в местной старшей школе (Midland High), а потом уволилась – Шатто решили начать процесс усыновления. Пока точно неизвестно, то ли они хотели усыновлять одного ребенка, то ли двоих, но в конце октября 2012 года супруги привезли в свой техасский дом двоих детей из российского дома ребенка в Псковской области — Максима и Кирилла, получивших американские имена — Макс Аллан и Кристофер Эллен Шатто.

Перед тем, как российские власти дали Шатто добро на усыновление, супруги несколько раз бывали в Печорском доме ребенка, общаясь с детьми.

Усыновление детей — дорогое и хлопотное удовольствие. Это стоит от 40 до 60 тысяч долларов на одного ребенка — в зависимости от агентства.

Прожив суммарно четверть века в США, можем экспертно заявлять, что американцы — не те люди, которые сорят деньгами. Поэтому сразу же возник вопрос — как можно было в октябре заплатить приличную сумму за усыновленного ребенка, пройти через множество проверок, бюрократических препон обеих стран, а потом в течение трех месяцев постепенно избавляться от ребенка, пичкая его убийственном Риспердалом, а в январе — перед смертью его, якобы, избив?

Кстати, информация о том, что в течение нескольких месяцев мальчика «кормили» недетским препаратом, которым лечат нервные расстройства в виде шизофрении или врожденного аутизма, также поступила из российских источников. Ни местные судмедэксперты из графства Эктон, ни следственная команда из департамента шерифов, ни Техасский департамент по защите семьи (Texas Department of Family and Protective Servises), чей представитель регулярно навещал семью, не подтвердили эту информацию, впрочем, как и Медицинский центр из техасской Одессы (Hospital Medical Center), где наблюдался усыновленный мальчик.

Царапина у правого глаза – есть мнение, что это следы побоев. Подпись The Dallas Telegraph. Фото с facebook.

Когда мы спросили главного судмедэксперта Сондру Вулф из графства Эктон о том, были ли на теле ребенка какие-то свидетельства насилия, она подтвердила, что синяки, действительно, были. Но, по ее мнению, это синяки и ссадины, которые могут быть у любого ребенка этого возраста.

Кстати, во дворе дома Шатто для мальчиков из России была оборудована детская площадка с горками и качелями — обычное явление для американских семей среднего класса, где детям была предоставлена свобода.

На фотографиях Максима, взятых английской газетой Daily Mail с личной странички семьи на Facebook и сегодня кочующим по всем новостным агентствам (Шатто или удалили, или закрыли свой профайл на Facebook) видна царапина на правой щеке мальчика — рядом с глазом, что, согласитесь, никак не доказывает ни вину, ни невиновность родителей.

По поводу российской информации о том, что Максима якобы пичкали психотропными таблетками, госпожа Вулф не удержалась, сыронизировав: «Я рада, что у них такое флюорографическое зрение, и таким образом они могут видеть заключение судмедэкспертов».

Надо заметить, что судмэдэксперты графства Тарант, куда на следующий день после смерти Максима, 22 января, было доставлено его тело, а 23 января, по словам представителя учреждения Линды Андерсон, было произведено само вскрытие — пока не обнародовали официальных данных о причинах смерти российского мальчика.

Во вторник, 19 февраля, стало известно, что за подписью судмэдэксперта из графства Тарант – доктора Роберта Уайта было отправлено предварительное заключение о причинах смерти мальчика в графство Эктор. Но, по словам Линды Андерсон, они все еще ожидают результатов токсикологической и гастроэнтерологической экспертиз.

По закону, у судмедэкспертов есть от 6 до 8 недель, а в экстренном случае и до 12 недель, чтобы вынести свое окончательное заключение, на основании которого и можно будет или обвинить, или оправдать приемных родителей Максима Кузьмина. В то же самое время, Следственный комитет России 19 февраля возбудил уголовное дело против приемных родителей мальчика по статье «убийство»…

В понедельник, 18 февраля, МИД России сообщил: «По версии американской службы соцзащиты, Максим погиб 21 января в доме усыновителей в результате жестокого обращения со стороны приемной матери Шатто. При осмотре на теле ребенка были выявлены многочисленные повреждения головы и ног. В ходе вскрытия патологоанатомы обнаружили повреждения брюшной полости и внутренних органов, которые могли быть вызваны сильным ударом».

Максим Кузьмин (Макс Шатто) с приемным отцом. Русскоязычные средства массовой информации назвали маленький городок в Техасе «Фабрикой Смерти». Подпись The Dallas Telegraph. Фото с facebook.

Патологоанатомы Техаса и, в частности, графства Эктон, где жил Максим, не подтвердили этой информации. Более того, глава судмедэкспертов графства Эктор Ширли Стэндефер заявила, что они ожидают появления окончательных итогов вскрытия и не собираются обнародовать его предварительные данные, причем ни общественности, ни полиции, поскольку она подозревает силовые структуры в утечке информации.

Так называемые социальные службы в лице менеджера по связям с прессой Департамента по делам защиты семьи (Department of Family and Protective Services) Патрика Кримминса также не подтвердили российскую информацию.

Более того, господин Кримминс в официальном заявлении от 19 февраля сообщил, что у семьи Шатто не было никаких проблем с департаментом. Семью регулярно посещала социальный работник по имени Лиза из Мидлендовского отделения организации, ведя соответствующие записи посещений.

Сержант Гэри Дуслер, представитель следственных органов графства Эктор, подтвердил, что следствие по этому делу началось 21 января в 4.49 дня, когда из госпиталя Медицинского центра поступил звонок о том, что в приемное отделение привезли 3-летнего мальчика. Мальчик умер в госпитале.

Сразу после смерти его тело доставили на вскрытие в графство Тарант, то есть в Форт-Уэрт, где и было произведено вскрытие, результаты которого пока не известны. Соответственно, не было никаких арестов. По словам Дуслера, его организация в расследовании этого случая тесно сотрудничает с Департаментом, представителем от российского посольства доктором Сергеем Чумаревым, сенатором США из Луизианы Ландрю, а также с мистером Куприана, главой российской International Corporation.

Менеджмент информации о здоровье (Health Information Manegmwnt) офиса записей (Medical Record Office) госпиталя Медицинского центра Одессы (Hospital Medical Center) отказался предоставить нам информацию о том, в каком состоянии ребенок был доставлен в больницу, где впоследствии и умер. По словам представителя госпиталя, медицинские записи по этому делу, согласно закону, могут быть открыты только родителям или легальным представителям ребенка, а также по постановлению суда.

Впервые сообщение о смерти Максима Кузьмина (Макса Шатто) было опубликовано в Midland Reporter Telegram 26 января, где сообщалось о его рождении 9 января 2010 года в Пскове и о его смерти в 2013 году. Прощание в Техасе, согласно сообщению, которое позднее было удалено, родители назначили на 26 января.

После чего тело мальчика перевезли в луизианский город Растон, где проживает большинство родственников Алана и Лоры Шатто.

В луизианском Shreveport Times появился некролог о смерти Максима и приглашение на похоронную церемонию, которая была заказана в похоронном доме Owens Memorial Chapel. На сайте похоронного дома, кстати, также был опубликован некролог о смерти ребенка, который впоследствии похоронный дом снял со своего сайта.

Нам удалось поговорить с директором похоронного дома Owens Memorial Chapel Грегом Кингом, который рассказал, что прекрасно помнит эту церемонию, что во время похорон шел дождь, а семья Шатто ему показалась очень благополучной и богобоязненной. Он посоветовал обратиться за комментарием к священнику, который проводил церемонию прощания — отцу Франку Фолина из католического храма St. Thomas Aquinas.

Но отец Франк так и не перезвонил, чтобы прояснить ситуацию. Зато на сайте Shreveport Times в гостевой книге было оставлено несколько отзывов от друзей, знакомых и просто сочувствующих семье Шатто по поводу утраты сына. Уитли Хамфрис (Whitley Humphries) из Калифорнии написала: «Лора, Алан, Крис, я искренне сожалению, что у меня не было шанса познакомиться с Максом…». Анна из Санкт-Петербурга оставила следующую запись: «Пусть Господь позаботится о тебе, мальчик…». Китти Редланд (Kitty Redlund) из Луизианы написала: «…Мои молитвы и мои мысли с вами. Пусть Господь защитит вас, как Он защищает Макса».

За неделю до обнародования российской стороной информации о смерти Максима Кузьмина, по словам второго консула Генерального Консульства России в Хьюстоне Сергея Алиевича Азизова, представители российской стороны побывали в Гардендейле в семье Шатто, где живет младший брат Максима — Кирилл.

Российские чиновники встречались с приемным отцом мальчика, поскольку Лауре Шатто, до выяснения причин смерти Максима, разрешено ведется с младшим сыном только в течение нескольких часов в неделю. По словам дипломата, от общения с Кириллом у него осталось впечатление «живого мальчика, здорового».

Российская сторона винит США в том, что о смерти Максима они узнали не в день смерти и даже не на следующий день после случившегося, а гораздо позже. «Некролог в Луизианской газете заинтересовал одного человека, а он уже дал эту информацию посольству», – прокомментировал Сергей Азизов вопрос о том, как российская сторона узнала о смерти Максима Кузьмина.

«По информации, полученной из Печорского дома ребенка, Максим Кузьмин страдал только пороком сердца, а других заболеваний у него не было, – продолжил дипломат. – Ну, а по поводу этого психотропного средства. Почему вообще ребенку прописали это взрослое сильнодействующее лекарство — это вопрос первый. На основании чего это было сделано. За несколько дней до этой смерти, они прекратили подачу этого лекарства, потому что он стал очень вялым…». «То есть, если я вас поняла правильно, то это лекарство мальчику предписали американские доктора?» «Не доктора, а доктор-педиатр». «То есть родители водили мальчика к американскому доктору-педиатру?» «Да. Причем, попытки были неоднократные. Не все на это соглашались, принимать это лекарство…».

Речь в этом диалоге идет Риспердале (Рисперидоне), который, по версии российских представителей, давали Максу. И хотя американская сторона отрицает этот факт, но в то же самое время главный судмедэксперт графства Эктор говорит о некоей утечке информации.

Так что же произошло на самом деле? Отчего умер 3-летний мальчик?

Алан и Лаура Шатто. Фото с facebook.

Конечно, у российской стороны есть характерная особенность все немного преувеличивать или навешать ярлыки, а потом отказываться от своих слов, как уже сделал это 20 февраля господин Астахов: «Вначале мы говорили об убийстве, потом поправились и теперь говорим о гибели приемного ребенка в семье».

Но историю с Риспердалом выдумать, наверное, нельзя. Скорее всего, мальчик, действительно, принимал этот препарат. И, по словам господина Азизова, по предписанию врача. Это лекарство выписывают при симптомах шизофрении, раздвоении личности, аутизме, сильных психологических травмах и стрессе. Действие этого антипсихотического препарата на детей в России все еще мало изучено – «данные о безопасности применения рисперидона у детей в возрасте до 15 лет отсутствуют».

В США лекарство детям выписывается психиатрами, но дозы жестко контролируются. Среди побочных эффектов препарата содержатся и предупреждение – «с осторожностью применять у пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы (в т. ч. при сердечной недостаточности, инфаркте миокарда, нарушениях проводимости сердечной мышцы)».

Существует порядка двадцати разновидностей пороков сердца, какой именно был у Максима — пока не известно. И стало ли причиной смерти мальчика сочетание Респердала с пороком сердца — это вопрос, на который ответят специалисты. По крайней мере, судмедэксперты из графства Тарант заказали гастроэнторологическую и токсикологическую экспертизу, которая покажет — была ли в организме передозировка того или иного препарата.

Педиатр из техасской Одессы Джордж Шумаров (George Choumarov) подтвердил информацию, что «сильные психотропные таблетки предписываются специалистом-психиатром» и что «американские мамы очень исполнительные — им сказали давать это лекарство, они и дают это лекарство».

В результате проводимого The Dallas Telegraph расследования мы связались с американской парой из техасского Колевиля, которая 9 лет назад усыновила двух девочек из Псковской области из того же города Печоры, откуда были усыновлены каждый в свое время и Максим с Кириллом Кузьминым, и Дима Яковлев.

По словам приемного отца девочек Грега, на момент усыновления старшей девочке было 7 лет, младшей — 2 года. У двухлетней девочки никакого культурного шока при въезде в страну не было. Старшая девочка Грега была закрытым ребенком, не понимая чужого для нее языка. «Мы ее сразу определили в школу, – рассказывает отец. В первый день она забилась в угол… Скорее всего, она думала, что ее снова отдали в какой-то приют. Но проблемы разрешилась — в школе оказались еще два ребенка, которые говорили на русском языке. Позже подошел русскоязычный папа этих детей, и он провел целый день с ними. Он объяснил нашей дочке на родном для нее языке — что это такое и где она находится, ведь дочка еще не была знакома с нашим образом жизни».

По словам отца, когда они забирали младшего ребенка из детского дома в России, на лице у нее было кожное раздражение, а у старшей — косоглазие — правый глаз смотрел внутрь. Через месяц после приезда в Америку приемные родители «поставили» глаз на место, сделав операцию на глазном мускуле.

19 февраля о смерти Макса Шатто Грег узнал из местной англоязычной газеты Форт-Уэрта Star-Telegram: «Ну, что можно сказать — прокомментировал он, – за 20 лет американцами было усыновлено или удочерено не менее 60 тысяч детей из России и было 19 смертей – думаю, что американских детей в Америке за это время погибло больше, чем детей из России».

….По словам дипломата консульства России в Хьюстоне, Сергея Азизова, на учете в консульстве состоит свыше двух с половиной тысяч российских детей, усыновленных американцами. Эти дети проживают в консульском округе Хьюстонского консульства, влияние которого распространяется на 8 южных штатов.

Сергей и Людмила ТАРАН, The Dallas Telegraph, русскоязычная газета Северного Техаса, 20 февраля 2013 года.

От редакции: The Dallas Telegraph продолжает расследование смерти Максима Кузьмина (Макса Шатто).