Жестокий романс

«Театр жестокости» способен вызвать в театральной провинции жестокие споры

Андрей Калинин, режиссёр спектакля «Танго». Фото: artoteatr.com

Вся жизнь моего ума пронизана жалкими сомнениями и непоколебимой уверенностью, которые силятся высказать себя в отчётливых и связных словах.
Антонен Арто. Письмо Жаку Ривьеру, 6 июня 1924 г.

В предпоследний раз «Псковская губерния» вспоминала о пьесе Славомира Мрожека «Танго» в августе 2013 года, сразу же после смерти Мрожека и выхода на русском языке в серии «Проза великих» романа Йозефа Геббельса. [ 1] Тогда к месту пришлась цитата Мрожека о том, что кругом «бардак, где ничего не работает, потому что всё позволено». Её произносит один из центральных персонажей пьесы Артур.

И вот 7 и 8 марта 2014 года на Большой сцене Псковского академического театра драмы им. А. С. Пушкина появился застёгнутый на все пуговицы Артур (Глеб Иванов), после чего в прямом смысле грянуло алюминиевое «Танго». Хотя по нынешним временам абсурдистская пьеса Мрожека «Любовь к Крыму» была бы ещё более уместна. В ней действуют Ленин, Екатерина II, Оборотень и обязательные два матроса, появляющиеся в 3-м акте.

«Уходит тот, у кого вникать нет сил»

В спектакле «Танго» Ленина нет, хотя… Всё зависит от того, как на происходящее посмотреть. Тот катафалк, который стоит в центре сцены, – разве он не имеет отношения к Ленину? «Дедушка давно умер, а катафалк остался». И детская коляска осталась, хотя дети давно выросли. Птичья клетка пустует без птицы. Старое подвенечное платье тоже болтается – ждёт своего часа. Нагромождение символов прошлого не сулит спокойной жизни в будущем.

Впрочем, центр сцены – понятие относительное. Устроители гастролей московского театра «А.Р.Т.О.», показавшие в Пскове спектакль режиссёра Андрея Калинина «Танго», на сцену усадили всех без исключения зрителей, а сложное механизированное действо происходило между зрительскими рядами.

На вопрос о том, актуальна ли пьеса, написанная ровно полвека назад, с ходу ответить не так просто. Казалось бы, да, конечно. В мире имеются и «либеральный хаос», и желающие навести «консервативный порядок». Иногда это происходит в голове одного человека. Почему бы об этом не поговорить на театральном языке? С этого «Танго» как раз и начинается. Кругом отвратительный хаос: шум, разврат, бессмысленная игра в алюминиевые карты на алюминиевом скелете катафалка…

Герои «Танго» к концу спектакля застёгиваются на все пуговицы, но остаются дикарями. Фото: Владимир Луповский

Один Артур олицетворяет порядок. На нём строгий костюм. Он точно знает, что надо делать. Он полностью убеждён в своей правоте. Он производит впечатление единственного нормального человека на этой сцене. Есть, правда, ещё и зрители, но с ними тоже пока что не всё ясно. Их же честно предупреждали, что зрелище им предстоит увидеть не для слабонервных, что их «подведут к краю пропасти» и тому подобное.

Вы любите прогуливаться предпраздничными и праздничными весенними вечерами по краю пропасти? Нет? Так почему же вы тогда, заплатив немалые деньги, отправились в театр? Какой чёрт вас дёрнул? Может быть, вам тоже нравится «либеральный хаос»?

К тому же абсурд пьесы Мрожека наслаивается на абсурд нашей жизни. Трудно довести до полного абсурда то, что и без того возведено в степень, поднято, казалось бы, на недосягаемою высоту. Достаточно посетить одно-два заседания суда по резонансным политическим делам. [ 2]

Может ли театр конкурировать с жизнью? На фоне нынешнего абсурда театральный абсурд кажется детской заводной игрушкой. Кто первым достиг пограничного состояния? Актёр «крюотического театра» или «изгоняющий дьявола» пропагандист-телеведущий, систематически впадающий в экстаз?

Правда, в 1964 году, когда была написана пьеса «Танго», мир тоже пребывал в схожем состоянии. Но Мрожека это не заставило сочинять лирические комедии. Он вообще предпочёл писать не о людях, а о чувствах. Часто это были отвратительные чувства.

Стомил (Игорь Булгаков), мать Элеонора (Екатерина Ефимова), бабушка Евгения (Юлия Шимолина), бабушкин брат, дед Евгений (Борис Перцель), сосед Эдек (Артём Манукян) и невеста Аля (Мария Денкова) – это же не люди. Да и сам Артур – какой он человек?

Это сгустки комплексов, пороков, всё что угодно, только не люди.

В последнее время российское телевидение, прежде всего канал «Культура», как будто задались целью рассказать потенциальным зрителям театра «А.Р.Т.О.» о том, кто такой был Антонен Арто [ 3]. Об этом по телевидению недавно говорил Klim. Михаил Левитин посвятил Арто отдельную передачу.

Но вряд ли это произвело впечатление на «широкого зрителя». Зритель слишком широк, чтобы попасть на узкую сцену театра «А.Р.Т.О.».

После спектакля режиссёр Андрей Калинин рассказал о том, что в Москве даже маленький зал, рассчитанный на пятьдесят мест, не всегда заполняется. На мой вопрос: «Кто обычно уходит со спектакля?» - режиссёр Андрей Калинин ответил: «Уходит тот, у кого вникать нет сил, кому долго искать дверь» (дверь на выход такой зритель всегда найдёт даже на ощупь в темноте).

Со спектакля «Танго» в первый вечер в Пскове в антракте ушло всего лишь человек семь. Их реплики, сказанные на прощание, можно вставлять в пьесу «Танго». Зрители не ругались, а натянуто улыбались, подбадривали друг друга и произносили: «Мы под впечатлением», «Только не делайте умное лицо»…

В общем, эти немолодые зрители-военнослужащие вместе со спутницами тоже достигли пограничного состояния, «заглянули в пропасть», «нахлебались» абсурда из ванны, в которой весело плескалась полуголая мрожековская семейка, и предпочли не дожидаться второго акта, когда полураздетые герои медленно надевают фраки, застёгиваясь на все пуговицы.

«Военные - не ваши зрители?» - пришлось спросить Андрея Калинина. «Почему же? Если бы на наш спектакль пришёл взвод солдат…» - почти мечтательно произнёс режиссёр.

«Мы добивались выкрученности, вывернутости существования сценографии»

Глеб Иванов в роли Артура и крюк в роли крюка. Фото: Николай Рощин

Во втором акте герои «Танго», приодевшись, готовятся к свадьбе. А заодно и к похоронам. Чтобы два раза не мучиться.

Фраки-чехлы методично надеваются на всё, в том числе на алюминиевую детскую коляску, катафалк, стулья… Только «зеркало» остаётся не зачехлённым.

Впрочем, зрителям тоже фраков не досталось.

Но всё это – внешний порядок. Дикости меньше не становится. Её становится больше.

В первом акте Артур делает Але предложение выйти замуж, предварительно подвесив её на крюк. Для надёжности. Между сторонником порядка и насильником ставится жирный знак равенства.

В «Танго» отвратительны все – по той причине, что все ищут, каждый по-своему, острых ощущений. Часто это острые ощущения в прямом смысле - крюки (напоминают небезызвестный «чекистский крюк» и прочие острые предметы). Важную роль играет молот, которым можно забивать людей в сцену по самую шляпку, словно гвозди.

Аля (Мария Денкова) эффектно вползает на сцену Псковского драмтеатра. Фото: Дмитрий Марков

Когда возлюбленная вздёрнута на дыбу и болтается на крюке, Артур чувствует себя спокойнее. Увереннее. Он обожает всё держать под контролем. Но даже в подвешенном состоянии Аля умудряется над ним насмехаться.

Кроме того, Артур всё время озабочен тем, что мир несовершенен. Он жаждет срочно мир спасти. Да и всех прочих почему-то заботит какая-нибудь Большая идея. Они начинают жизнь человечества с чистого листа, заново изобретая Бога, Адама и Еву, змея-искусителя и остальной набор символов. Искушений вокруг масса. «Семейка» жаждет новизны, щекочет нервы, однако всё новое рано или поздно упирается в смерть. К месту приходится и любвеобильный изысканный сосед-душегуб.

Однако со спектакля «Танго» не только уходили, но на него неожиданно и приходили. Когда герои «Танго» стали одну за другой распахивать двери театральных кулис, зрителям, сидевшим в самом центре сцены, открылся небывалый вид: театр, просматривающийся насквозь. И в это время на заднем плане появился молчаливый человек (охранник?). Он некоторое время там маячил, словно ещё один герой абсурдистской пьесы, вызывающий у зрителей дополнительный незапланированный смех. Этот человек непонимающе глядел на то, что происходит на сцене, – не ведая того, что неожиданно оказался в центре внимания. Он вполне заслужил, чтобы выйти на поклон.

После спектакля Андрей Калинин рассуждал об «экстремальности сценического бытия, которая была искажена и вывернута до определённой ненормальности», о «небытовом экстраординарном внутреннем состоянии и внутреннем гротеске, переходящем в гротеск внешний», о биомеханике Мейерхольда...

Но едва ли не самые главные слова были не так наукообразны. Он произнёс их, когда рассказал о сценографии Николая Рощина и о том, как готовилось металлическое оборудование.

Заказчикам требовались непременно кривые углы, а работяги с «алюминиевого завода» стремились всё сделать «правильно». Борьба кривого с прямым – это и есть история нашего мира.

«Это было безумие, когда мы отнесли прототипы декораций на алюминиевый завод, где мужчины не понимают таких сложных форм, - начал вспоминать Андрей Калинин. - Зачем делать кривой стул и коляску, вывернутую в пяти плоскостях? Ни один станок не делает таких операций. Рабочим всё хотелось сделать прямее. Но мы добивались этой выкрученности, вывернутости существования сценографии».

«Мысли - это духовные организмы, которые распадаются и вновь складываются»

Немаловажную роль в «Танго» играют водные процедуры. Фото: Дмитрий Марков

Антонен Арто (не путать с Агнией Барто и её «театром жестокости»: «Уронили мишку на пол, // Оторвали мишке лапу») в тридцатые годы так увлёкся хождением вдоль пропасти, что попал в сумасшедший дом, из которого больше не вышел. Пока Арто сидел в сумасшедшем доме, началась и закончилась Вторая мировая война.

Пока Арто пытался «вымещать демонов в игре», считая имитацию насилия терапевтическим методом, другие демоны утвердились у власти, развязали войну и стали играть человеческими судьбами.

Арто сравнивал театр с чумой, которая выводит человека из равновесия, после чего убивает или не убивает. Допустим, театр – чума. В таком случае и всё остальное - чума. Способов вывести человека из равновесия существуют тысячи.

На эту тему философ Мераб Мамардашвили написал целое эссе «Метафизика Арто», где он, в частности, рассуждал о театральной игре как о создании грозовой атмосферы («Мысли - это духовные организмы, которые распадаются и вновь складываются в той ситуации, которую я называю грозой»).

Нет ничего удивительного, что отношение к актёру как к «атлету сердца» стало уделом немногих театральных деятелей. Зритель не спешит в театры, подобные театру «А.Р.Т.О.», не только по той банальной причине, что в нём слишком много падений и слишком мало взлётов.

Когда возлюбленная вздёрнута на дыбу и болтается на крюке, Артур чувствует себя спокойнее. Фото: Дмитрий Марков

Тот, кто жаждет по-настоящему острых ощущений, тот в ХХI веке займётся экстремальными видами спорта, повисит немного на тарзанке… В конце концов, пойдёт на несанкционированный митинг, посидит в автозаке… Драка в подворотне – тоже неплохой способ погрузиться в «грозовую атмосферу». В 2014 году смотреть на «одичавших» артистов - не самое актуальное занятие. Это уже не новаторство, а традиция, вроде тех традиций, которые олицетворяют тяжёлые доспехи на «короле» Артуре.

Самые запоминающиеся сцены в «Танго» театра «А.Р.Т.О.» не связаны с «жестокостью»: превращение в гейшу с помощью валика, разочарование облачённого в рыцарские доспехи Артура и, конечно, заключительная сцена «головой об стену».

И всё же следует сказать, что режиссёрский дебют Андрей Калинина получился удачным. Если судить его по законам, которыми руководствуется театр «А.Р.Т.О.». Надо отметить и Марию Денкову: безусловно, Аля – это её роль.

Но главные герои остались безымянными. Это заводские работяги, которые, несмотря на то что не читали Мераба Мамардашвили и не слушали лекций Павла Руднева, сумели, несмотря на свою здоровую прямолинейность, извернуться и сделать оборудование чуть ли не в пяти плоскостях.

Алексей СЕМЁНОВ

1 См.: А. Семёнов. Ad absurdum// «ПГ», № 32 (654) от 21-27 августа 2013 г.

2 См.: А. Семёнов. Сумеречное правосудие// «ПГ», № 9 (681) от 5-11 марта 2014 г.

3 Антонен Арто (1896-1948) - французский писатель, поэт, драматург, актёр театра и кино, художник, киносценарист, режиссёр и теоретик театра, новатор театрального языка, посвятивший жизнь и творчество вопросу нового обоснования искусства, его места в мире и права на существование. Арто разработал собственную театральную концепцию, называемую «театр жестокости» («крюотический театр»).