Ударная сила

Встреча с создателями спектакля «Солнечный удар» Александринского театра началась неожиданно. Режиссер и автор инсценировки Ирина Керученко сказала: «Бунин – очень пошлый автор для меня». «Я не согласна!» - тут же отозвалась исполнительница Прекрасной Незнакомки Юлия Марченко. В общем, стало понятно, что основа для разговора есть. Но вот была ли причина создавать спектакль, отталкиваясь от рассказа Ивана Бунина?

Прекрасная Незнакомка (Юлия Марченко) и Поручик (Степан Балакшин).

Ирина Керученко рассказала, что Пётр Фоменко в свою очередь ей говорил, что «это невозможно поставить». Но она всё же поставила. «Канва была сделана в театре Фоменко», а всё остальное – в Петербурге, в Александринском театре, с его традициями и условностями. Это видно с самого начала, когда Поручик (Степан Балакшин) и Прекрасная Незнакомка появляются «на палубе» и начинают дирижировать светом. Показывают спектакль. Никто не делает вид, что погрузился в реальность с головой. Театральное пространство обозначено чётко. Поручик, в смысле Степан Балакшин может запросто сказать звукооператору: «Лёха, прибавь!» И Лёха (Алексей Ляскин) прибавляет. Он же, Степан Балакшин, в конце спектакля «целует ручки» зрительницам и пожимает руки зрителям. Если бы он вознамерился таким образом пообщаться со всеми, кто пришёл на спектакль, то много времени это бы не заняло.

«Солнечный удар» - спектакль камерный. Актёры (двое) и зрители (человек пятьдесят) находятся на сцене. Пирс, палуба, поручни (поручик эти поручни держит), звуки военного оркестра, белый китель, шпоры, рядом Она…

Участники спектакля сказали: «Псковские зрители, в отличие от нашего, знали, на что идут». То есть сидели тихо, затаив дыхание. Реагировали «правильно». Хотя непонятно, как это – «правильно». После спектакля ко мне подошёл один из зрителей и раздражённо заговорил о «некоей неестественности», о той самой «чрезмерной театральности». Да, к тому же «все эти повторы и самоповторы» на одной ноте. Ведь создателям требовалось растянуть маленький рассказ до размеров полуторачасового спектакля.

Растянуть действительно получилось, но давний разговор Петра Фоменко и Ирины Керученко оказался с открытым финалом… Возможно ли поставить «Солнечный удар»?

Выпустить спектакль с таким названием – да, можно. Можно создать более-менее цельное произведение, в котором будет несколько сильных сцен. Но создать спектакль, который хочется пересматривать, как хочется перечитывать «Тёмные аллеи» Бунина? Не уверен.

Когда Ирина Керученко сказала про «пошлость Бунина», я в ответ спросил: «Неужели вы не нашли более пошлого автора?» Мне-то как раз казалось, что пошлости у него нет, в том числе и в «Тёмных аллеях». За пошлость, кажется, принимаются привычность, узнаваемость, традиционность, отсутствие крайностей… Но это дело вкуса режиссёра.

Потерять любовь легко.

Ирина Керученко объяснила – что же она сделала. По её словам, «это практически кино». В том смысле кино, что важнейшую роль в спектакле играют детали («это чисто женская история, я люблю детали…»)

Деталей в спектакле множество. Иногда они возникают неожиданно. Например, ведро. На псковской сцене Поручик приколачивал к деревянному помосту подол платья Прекрасной Незнакомки старым помятым ведром. Выяснилось, что ведро появилось в спектакле, когда молоток улетел под сцену и его не смогли достать.

Главное, чтобы под сцену не улетел актёр.

Итак, «ведро сыграло свою роль». Как и всё остальное. Недопитая чашка, невидимые рисунки женской фигуры на стене, бесконечно прокручивающиеся в голове и оживающие наяву эпизоды, когда Прекрасная Незнакомка ещё не исчезла.

«Мужчине-артисту сложно осваивать язык женщины-режиссёра, - считает Ирина Керученко. - Мужчина говорит по сути, а женщина – ассоциациями».

Любовь может контузить военного человека.

Но похоже на то, что Степан Балакшин режиссёра-женщину в конце концов услышал. Был бравый офицер. Решительный, молодой. И вдруг, после расставания с женщиной, чьего имени он даже не знал, сделался несчастным. Скукожился, мгновенно постарел. Может быть, это одно из главных достижений спектакля. Мы видим то, что бывает с человеком, когда он опустошён.

Совсем как у «пошлого» Бунина: «Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет».

Юлия Марченко после окончания спектакля произнесла: «Женщина такая, какой рядом с ней мужчина».

Глядя на «постаревшего» Поручика важно сказать: а мужчина становится таким, когда рядом с ним нет женщины.

* * *

Ирина Керученко не прочь поработать с псковскими актёрами. Она даже знает, какой спектакль она могла бы поставить на псковской сцене: «Первую любовь» Ивана Тургенева. Её не пугает то, что выбор актёров здесь ограничен, («хотелось бы, конечно, талантливых артистов, но можно и способных»).

Пскову не хватает театральных режиссёров. Хотелось бы, конечно, талантливых режиссёров, но можно и способных.