Посмертная маска

События последних недель, кажется, поставили российской журналистике печальный диагноз

Недавние перипетии в медиапространстве - как тот фурункул, который постепенно нарывал, а потом вдруг разом лопнул. Брызнуло из всех щелей - надеюсь, у читателей не слишком живая фантазия. Кастрирование российских СМИ, которое получило второе дыхание начиная с 2012 года, принесло отчетливое понимание, что журналистика в России практически умерла. Смерть абсолютного большинства региональных изданий наступила много раньше, но и им - как специально - на днях вынесла свой дополнительный диагноз «Медиалогия».

Началось всё со странной истории вокруг самой влиятельной радиостанции страны – «Эха Москвы»: несмотря на то что конфликт с экс-председателем «Газпром-медиа» Михаилом Лесиным уже вроде подзабылся, имиджу «Эха» был нанесён нелепый тычок изнутри. Скандал вокруг помощника главного редактора Леси Рябцевой, которая всего за полгода старательно сформировала себе образ Божены Рынски, скрещённой с рязанским гопником, получился резонансным. Резонанс, точнее, вызвала не сама Леся, а полный карт-бланш на треш-журнализм и троллинг со стороны главреда «Эха» Алексея Венедиктова.

На всё это можно было бы, матерясь, закрыть глаза, если бы журналистские излияния Рябцевой не допекли одного из создателей радиостанции Сергея Корзуна, и он не ушёл, громко хлопнув дверью. Между Корзуном и Рябцевой Венедиктов выбрал последнее.

Параллельный сюжет (а на деле – тыкая палкой во всё то же затравленное «Эхо Москвы») открыл Владимир Познер, который раз в пять лет позволяет себе поиграть в пророка, дабы нелепый миф о «лучшем журналисте России» не протух. «Если власти захотят прекратить работу независимых СМИ, то они это сделают. В этом смысле по-настоящему независимых СМИ у нас не существует. Сегодня нет журналистики в России как профессии, есть журналисты», - изрёк Познер, отделив мух от котлет, то есть – независимого себя от своей зависимой программы на Первом.

На этом он не остановился и с претензией на звание «Капитана Очевидность» назвал «Эхо Москвы» псевдонезависимым СМИ. «Мы все понимаем, что 65% радио принадлежит «Газпром-Медиа», и знаем, кому принадлежит этот холдинг. То есть если бы государство не допускало того, что происходит на «Эхе Москвы», этого бы не было».

Познер разбудил другого мэтра жанра Матвея Ганапольского, который со свойственным ему жаром и обидой попенял Познеру на его услужливость власти, программу с Хирургом-Залдостановым, а также заявил, что в России нет нормальной власти, а есть только «Эхо Москвы».

Познер написал Ганапольскому ответ, где сообщил, что его, Познера, мнение Ганапольского «не е…т».

В спор вмешался ещё один мастодонт патетических публикаций обозреватель «Московского комсомольца» Александр Минкин, который рассказал миру, что его «не е…т» мнение ни Познера, ни Ганапольского, добавив, к слову, что кроме «МК» («Вы, Матвей Юрьевич, регулярно печатаете в «МК» свои свободолюбивые статьи, а происходит это, как Вы выражаетесь, «в условиях террора») есть и ещё несколько независимых СМИ в России.

К их спору присоединился ведущий программы «Суть событий» на «Эхе» Сергей Пархоменко и рассказал, что вот уже 12 лет и по сей день в своей передаче может говорить то, что думает.

Вот что делает с журналистами тщеславие и самолюбие: вроде как никто не хотел прослыть «псевдозависимым журналистом», напоминая о собственной звезде, а на деле добровольно и с песней, как та кошка с горчицей на заднице, рассказывали, что свобода слова в России была и есть. И если уж не один Владимир Владимирович, так другой – ненароком заставил «флагманов» оппозиционной журналистики в этом со страстью признаваться. Вроде и не в этом суть дела, но выглядит как-то нелепо.

30 мая в Петербурге должны были пройти «Публичные диалоги», где лицом к лицу должны были сойтись всё тот же Познер и украинский журналист, один из лидеров Майдана Мустафа Найем. Накануне анонимные «патриоты» стали атаковать организаторов встречи, шантажируя силовым методом сорвать встречу. Правоохранительные органы гарантировать Найему безопасность не стали, дав несколько невнятных комментариев. Украинец афганского происхождения на «диалоги» предсказуемо не приехал.

Чуть раньше, 23 мая, чем-то похожая история произошла с радио «Свобода». После публикации материала «Он просто писал сумму во время беседы» (она рассказывала о коррупционных нюансах работы Владимира Путина в мэрии Петербурга) статья вскоре была удалена с формулировкой «…по просьбе собеседника радио «Свобода», опасающегося за свою безопасность».

Вот такая она переменчивая в России – свобода слова, неуловимая. Одни и те же лица утверждают, что она то есть, то нет, то опять есть. Как осадки: атмосферный фронт характеризуется обширным цензурным циклоном, местами возможна незначительная свобода слова.

* * *

Когда в 2001 году произошёл захват НТВ, мне было 16 лет, и по большому счёту мне было всё равно. Несмотря на то, что я был постоянным зрителем канала. Помню: кивнул и пошёл дальше.

Наверное, поэтому, по той старой памяти меня абсолютно не удивляет, что раскулачивание «Коммерсанта», разгром «Ленты.ру», уничтожение РИА «Новости», атаку на «Дождь», уничтожение «Ура.ру», обезличивание «Рен-ТВ», закрытие «100ТВ», выдавливание главреда «Русской планеты», грядущую скупку «Ведомостей» абсолютное большинство населения воспринимает как не связанные друг с другом факты. Как череду малозначимых совпадений.

И потребители информации, и, собственно, журналистский мир превратились в этакого массового Мартина Нимёллера, написавшего крылатое «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист…»

Практика последних месяцев показала, что (с народом) с помощью СМИ можно сделать что угодно. Нет сомнения, что это понимают руководители всех государств. Но почему-то далеко-далеко не все это делают.

Сегодня, когда Владимир Познер публично заявляет, что власть может прихлопнуть любое независимое СМИ, он не просто знает, о чём говорит. Он, можно сказать, намекает. Или предвещает. В общем-то, Познер со всей деловитостью сообщил властям и обществу секрет Полишинеля: «Если захотят – закроют». Да, и такой же секрет Полишинеля, что не закрывают только по одной причине: независимые СМИ работают на достаточно узкую прослойку общества, ту самую, которую сейчас принято называть 15 процентами. Скромное влияние на общественное мнение как способ выжить – слабое утешение для свободного СМИ, не правда ли?

К тому же в России имеет и будет иметь место дефективный медиарынок, слепленный на условиях несовершенной конкуренции: он тоже не даёт возможности независимым изданиям становиться массовыми и влиятельными – да не будет у вас ни системы распространения, ни рекламы ныне присно и вовеки веков.

Если же медиа всё же становится достаточно влиятельным, его атакуют, как «Дождь» или «Ленту.ру». В остальных случаях нечего раньше времени палить из пушки по воробьям.

Трагедия тех единичных независимых СМИ в России заключается в том, что издания, которые, рискуя закрытием, защищают общество, само общество защищать не будет. Практика показала. Томск, где народ вышел на площади отстаивать лучший региональный канал России, один, больше у нас Томсков нет.

Посему журналисты рьяно защищают себя сами – и из-за присущего им честолюбия и нарциссизма, конечно, но и потому, что больше никто защищать реноме не будет.

Так что да: захотят – закроют. Когда захотели – «закрыли» Ходорковского, что уж тут про медиа рассуждать. Только стоит ли за это независимые СМИ именовать «псевдосвободными»? Только за то, что их могут закрыть в любую минуту? Эдак у нас каждого россиянина можно смело называть «псевдосвободный гражданин». Или – «условно свободный».

Уильям Уоллес из «Храброго сердца» был свободен, хоть ему и снесли голову. И остался свободен. Бьюсь об заклад, он бы не пригласил к себе Залдостанова.

* * *

В конце мая «Известия» опубликовали данные информационно-аналитической системы «Медиалогия» о том, как чиновники «пользуют» региональные СМИ для поддержания своего имиджа. У «Известий», конечно, была своя задача: показать, что в региональной прессе президента хвалят меньше и, наоборот, ругают больше, чем губернаторов. Но суть от этого не поменялась: и тех, и других лобызают, по данным «Медиалогии», с такой страстью и в таком количестве, что о разнице в сортах любви здесь рассуждать бессмысленно. Сам факт проведения мониторинга с таким уклоном уже сказал обо многом.

Чтобы поддерживать позитивный образ, региональным властям требуются значительные средства. В кризис они готовы секвестировать любые строки бюджета, включая зарплаты бюджетников, расходы на медицину и образование, но траты на пиар в СМИ они не снижают, понимая всю его важность, напрямую констатирует «Медиалогия».

За кризисный 2014 год не только не сократили свои имиджевые расходы, но, наоборот, увеличили их — с 33 млрд до 36,2 млрд рублей. Значительную часть – порядка 13 млрд – тратят на имидж мэра Москвы Сергея Собянина, который бьёт все российские рекорды по упоминаемости, как в относительных, так и в абсолютных показателях: мониторинг, захвативший последний год с небольшим, насчитал 6934 позитивных упоминания Сергея Семёновича в московской прессе. Негативных было лишь 58. Получилось, что на одно критичное сообщение выходило 119 благостных.

Псковская область тоже оказалась в передовиках: Андрея Турчака СМИ Псковской области хвалили чаще, чем почти всех его коллег из других регионов. Несмотря на разницу в размерах региона, Турчака упоминали в позитивном ключе чаще, чем президента Башкирии, губернаторов Свердловской, Воронежской, Ростовской, Волгоградской и других областей. Любопытно сравнить и с соседями: губернатора Тверской области Андрея Шевелёва за период исследования региональные СМИ похвалили 142 раза, губернатора Смоленской области Алексея Островского позитивно упомянули 287 раз. Их новгородский коллега Сергей Митин был к добру упомянут 77 раз.

Андрей Турчак за этот же период времени только по официальным данным был восхвален 1351 раз. В три раза больше, чем все три соседа вместе взятые. Феноменальный успех и признание достижений, что сказать. По похвалам псковский губернатор уступил лишь шести главам регионов, идя в фарватере славы с мэром Москвы, президентом Татарстана, губернаторами Московской и Самарской областей.

СМИ хвалят губернатора Псковской области в 10,5 раза больше, чем критикуют. Вот такая она, функция общественного критика от СМИ.

Владимира Путина в Псковской области СМИ тоже любят – больше, чем на Псковщине, его хвалят только в четырёх регионах России. Парадоксально, но зато и ругают больше – только в пяти. Это, прежде всего, свидетельствует о частоте упоминания официальной информации и активности работы провластных СМИ. Других персонажей в региональной прессе почти нет.

Да, оголтелый пиар губернаторов и президента характерен для всех регионов без исключения, но «зачем же ты оказался первым учеником?..»

Но в регионах проще. Самим журналистам проще. Менять свободу на хлеб здесь зазорным не считается. И сохранять своё издание, а также его бюджет путём самоуничижения видится не позором, а благодетелью. Заботой о безопасности издания. Этакий коллективный Тэон Грейджой, да простят меня не знатоки «Игры престолов»: тот самый, который попав в плен, после долгого унижения стал называть себя Вонючкой.

Беда в том, что когда Вонючке дали возможность бежать из клетки на свободу, он остался в клетке. Он привык.

Денис КАМАЛЯГИН