В тихом омуте

В Пскове месяц назад почти в одно время открылись две художественные выставки, которые почти во всём были друг другу противоположны. Одна выставка – масштабная и вся построенная на компьютерных технологиях. Её автор - Константин Худяков. Вторая выставка – камерная, полностью состоящая из неброских иллюстраций к пушкинским «Повестям Белкина» (через несколько дней она переместилась в Пушкинские Горы). Автор иллюстраций – Игорь Шаймарданов.

Игорь Шаймарданов, иллюстрации к «Повестям Белкина».

«Я - не выдающийся художник»

Редко так бывает, чтобы автор вышел и перед публикой откровенно сказал: «Я понял, что я не выдающийся художник». Но московский художник Константин Худяков на пресс-конференции, предшествовавшей открытию его персональной выставки «Искусство глубокого погружения» в Псковском музее-заповеднике, именно это и произнёс: «В конце концов я понял, что я не выдающийся художник. Я не чувствовал так кисть, холст, грунт…». Но это понимание не отвратило Константина Худякова от изобразительного искусства. «Я ждал своего инструмента», - объяснил он.

Своего инструмента Константин Худяков дождался на шестом десятке жизни - в 1997 году, когда познакомился с цифровыми технологиями. Теперь его обычно представляют как «безусловного лидера российского искусства высоких технологий».

Игорь Шаймарданов тоже долго ждал, чтобы приступить к созданию иллюстраций к книгам. Он прежде всего – театральный художник. А персональных выставок у него было ещё больше, чем театральных работ. Но как иллюстратор книг он не слишком известен. И это при том, что с литературой связан тесно. Его работы имеются в собраниях литературных музеев: музея-квартиры А.С. Пушкина на Мойке в Петербурге, музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское», музея А.С. Пушкина в Москве… Из сказанного следует, что имя Пушкина Игоря Шаймарданова сопровождает постоянно – будь то музей «Михайловское» или псковский драмтеатр им. А.С. Пушкина. На этот раз художник обратился к «Повестям Белкина» и задачу перед собой поставил очень несовременную: сделать всё «просто, честно и тихо».

Художник и сам на открытии в галерее Ильи Сёмина признал, что это был в каком-то смысле вызов («в этом есть какой-то вызов той игре, от которой устаёшь»).

Обычно вызов бывает громкий, потому что если он тихий, то кто его услышит? И тогда какой это вызов?

Но в данном случае это всё-таки тихий вызов, потому что Игорь Шаймарданов в первую очередь сделал его самому себе. Внимательно, строка за строкой, изучил пушкинские повести, а потом принялся вырисовывать каждую деталь, «как в художественной школе». Оглядывая свои работы, вывешенные на стенах галереи Ильи Сёмина, он сказал: «Я здесь отвечаю за каждую деталь, за каждый камушек…»

Константин Худяков, «Утро нашей Родины».

Константин Худяков тоже готов отвечать за детали, но они совсем другие. В деталях кроется не только дьявол, но и всё остальное. В капле отражается целый мир – с его красотой и ужасами.

Константин Худяков подробно рассказал о том, как он теперь работает, сколько тысяч фотографий использует, откуда берёт своих героев-моделей. Это такой принцип «с миру по нитке». Фотограф снимает, художник собирает и компонует, накладывая одну фотографию на другую.

«Термин «слепил» очень подходит к тому, что я делаю на компьютере», - объяснил Константин Худяков.

Примечательно, что пресс-конференция Константина Худякова началась в одном месте – в музейном зале Петра Оссовского, а потом вдруг резко переместилась в залы, где были вывешены работы Константина Худякова. Организаторы поняли, что так будет правильней.

Участники пресс-конференции, захватив столы и стулья, послушно отправились поближе к работам «Битва за Москву», «Утро нашей Родины», «Рождение Венеры», «Боже, храни королеву», «Майские звёзды», «Новый русский шрифт», «Последний поцелуй», «Омут»…

Сразу же после окончания МАРХИ (Московского архитектурного института) Константин Худяков получил предложение, от которого не смог отказаться: стать главным художником музея им. В.И. Ленина. Место в начале 70-х годов это было не только хлебное, но и сулившее много других преимуществ («У ЦК КПСС и музея В.И. Ленина имелись колоссальные возможности для реализации художественных решений»). Это была одна сторона жизни Константина Худякова. Параллельно же он входил в группу художников-нонконформистов.

«Как такое могло сочетаться – нонконформизм и сотрудничество с ЦК КПСС?» – задал я вопрос Константину Худякову. Он объяснил, что долгое время ему даже удавалось, находясь на посту главного художника музея В.И. Ленина в Москве, не вступать в КПСС. Он научился маневрировать, продержавшись на высоком посту около десяти лет, но к восьмидесятым годам всё это ему окончательно надоело. До появления в его жизни компьютерных технологий оставалось ещё почти двадцать лет.

«Некоторые олигархи – те, что обворовали нашу страну, - стали заказывать мне такие же вензеля»

Работы Константина Худякова, на целый месяц поселившиеся в музейных залах, очень сильно контрастировали с тем, что обычно представлено рядом. О контрасте сразу после открытия заговорили и некоторые псковские художники – причём из числа «авангардистов». Творчество Петра Оссовского им явно не близко, но пройдясь по трём залам с работами Худякова, они неожиданно для самих себя другими глазами взглянули на то, что вывешено в соседнем зале Оссовского. «Меня отсюда невольно тянет туда», – рассмеялся один из художников.

Константин Худяков, «Боже, храни королеву».

То есть «компьютерный эффект» работ Худякова может быть неожиданным. Реакция посетителей была от безоговорочного восторга до столь же безоговорочного отторжения. От возгласов: «Гениально!» – до безутешных выводов: «Это какие-то глянцевые рекламные плакаты».

Один из художников сказал, что на этой выставке есть только один живой момент, и подвёл меня к большой работе Константина Худякова «Омут». Если встать в определённое место, возникнет неожиданный эффект. Но, оказывается, он возникает всего лишь оттого, что холст неплотно прилегает к стене. Если холст (не хвост, а именно холст) прижать, то эффект исчезает.

Сама история, вдохновившая Константина Худякова на создание «Омута», страшная. Он рассказал о том, что во время Великой Отечественной войны на севере в СССР для союзников – моряков и сотрудников британской миссии - был организован клуб, где показывали кино и устраивали танцы. У некоторых советских девушек, посещавших этот клуб, с англичанами завязались отношения. После войны миссию расформировали, а советских девушек за чересчур близкие контакты с англичанами арестовали, посадили с вещами на баржу, а когда везли по Северной Двине, эта баржа то ли сама затонула, то ли её утопили.

Так выглядит эта полумифическая история, если пересказать её словами. Но если применить цифровые технологии, это будет уже что-то другое, не столь трагическое, не столь трогательное. Вместо боли наблюдается технологический эффект. Так выглядят многие современные фильмы о войне, переполненные бесконечными компьютерными эффектами. «Мы хотели создать красивую эстетику разрушения», – как говорил художник-постановщик фильма «Сталинград» Сергей Иванов.

В экспозиции выставки «Искусство глубокого погружения» были представлены работы, созданные в период с 2005 по 2015 годы. Они принадлежат разным циклам: «Предстояние/Deisis», «Глаз Ангела», «Новый русский шрифт», Hotel Russia…

Название цикла «Предстояние/Deisis» для Константина Худякова придумал небезызвестный священник Всеволод Чаплин. Рассказывая о создании этого цикла, Константин Худяков вспомнил о том, что несколько лет назад «вышла смешная история с Михалковым». Имеется в виду кинорежиссёр Никита Михалков и его фильм «Предстояние» [см.: А. Семёнов. Вырви глаз // «Псковская правда-Вече», 5.05. 2010.; А. Семёнов. Бесогонный аппарат // «Псковская правда-Вече», 6.05. 2011], появившийся намного позже, чем цикл Худякова. Михалкову пришлось выкупать название «Предстояние» - для того чтобы провести рекламную кампанию своего фильма.

Про рекламные плакаты посетили выставки говорили неспроста. Некоторые работы Константина Худякова выглядят словно увеличенные иллюстрации из глянцевых журналов. Например, серия «Новый русский шрифт», где русские буквы состоят из банановой кожуры.

«У меня было ощущение, что наша страна превращается в «банановую республику», - рассказал Константин Худяков об истоках своего замысла. - Некоторые олигархи – те, что обворовали нашу страну, - стали заказывать мне такие же вензеля».

Константин Худяков и сам понимает, что цифровые технологии – вещь коварная, иначе бы не сказал: «Цифровые технологии на выходе дают обманчивый эффект высокого качества».

Действительно, первый эффект может быть такой: броско, отчасти гиперреалистично, отчасти сюрреалистично… Но долго находиться в окружении такого рода работ не всякий сможет. Есть во всём этом какой-то холод, чрезмерная искусственность и перегруженность. Невольно возникает вопрос: насколько глубоким было это «Искусство глубокого погружения»? Большинство работ скоро покинут стены псковского музея, но три из них останутся в собрании Псковского музея-заповедника. Это подарок, который музейщики выбирали сами, остановившись на наименее эпатажных и перегруженных работах.

Тот, кому показалось холодно и неуютно рядом с работами Константина Худякова, мог переместиться из центра на Запсковье - в галерею Ильи Сёмина и «погреться» рядом с работами Игоря Шаймарданова.

С одной стороны - ультрахромпринт, с другой – акриловые краски.

* * *

Зрителям выставки «Искусство глубокого погружения» рассказывали про новые технологии (на Западе уже дошло дело до использования 3D-принтера с использованием биологического материала), а они робко интересовались у московского художника: как в России обстоят дела с «традиционной живописью»?

Игорь Шаймарданов, иллюстрации к «Повестям Белкина».

«В картине как в жанре у нас чудовищный кризис, но это не значит, что такое искусство отмерло», - ответил Константин Худяков.

Правильные слова. Их стоит выложить «новых русским шрифтом», то есть банановой кожурой.