Грибные места

Редко удаётся увидеть несколько хороших фильмов подряд, но это был как раз тот случай

На псковский показ эстонского художественного фильма «По грибы» режиссёра Тоомаса Хуссара в медиахолле драмтеатра зрителей собралось столько, что пришлось откладывать начало показа – заносили дополнительные стулья.

«Совсем как палкинский лес»

Люсия (Кертту-Килу Гренман). Кадр из фильма «Дочь кладбищенского смотрителя».

Если спросить обычного нефестивального российского зрителя про эстонское кино, ответы будут однообразные. В лучшем случае вспомнят научно-фантастические фильмы «Отель «У погибшего альпиниста» и «Дознание пилота Пиркса»… Их снимали в советское время, но эстонский кинематограф, в отличие от латвийского и литовского, редко гремел на всю страну. Вернее, он вообще не гремел. Однако фильмы, снятые на «Таллинфильме», время от времени до сих пор показывают по российским телеканалам. На «Таллинфильме» любили снимать холодноватую фантастику. Кроме «Отеля…» и «Дознания…» это «Гибель 31-го отдела», «Заклятие долины змей»... Если поднапрячься, можно вспомнить ещё историко-приключенческие фильмы «Бриллианты для диктатуры пролетариата» и «Цену смерти спроси у мёртвых». Была ещё фильм-сказка «Арабелла - дочь пирата», а когда настало время сурового перестроечного кино, недолгую всесоюзную известность приобрёл фильм «Игры для детей школьного возраста». Не уверен, что с тех пор обычные российские зрители смотрели премьеру хоть какого-то эстонского фильма.

Новое эстонское кино в России почти неизвестно, включая самые нашумевшие работы типа фильмов «Класс» Ильмара Раага или «Все мои Ленины» Харди Волммера.

Более известны у нас эстонские артисты - Юри Ярвет, Лембит Ульфсак… В позапрошлом году в Пскове вспоминали об эстонском певце и актёре Георге Отсе. [ 1] Но это всё история.

Организованные киноклубом «Молоко и Сено» вместе с Псковской канцелярией генерального консульства Эстонской Республики «Дни эстонского кино» показали, что эстонское кино это не только Лембит Ульфсак, но и Юхан Ульфсак (сын известного советского эстонского актёра снялся в роли рок-музыканта Зака в показанной в Пскове комедии «По грибы»). И вообще, демонстрировавшиеся в Пскове в марте 2016 года четыре фильма («По грибы», «Живые истории», «Эстонка в Париже» и «Дочь кладбищенского смотрителя») – свидетельство того, что эстонский кинематограф сейчас в хорошей форме. Он своеобразнее того, что снималось в Эстонии до получения независимости.

Смотреть эстонские фильмы в Пскове – это совсем не то что смотреть их, допустим, в Москве. До эстонской границы несколько десятков километров. Многие наши зрители в Эстонии часто бывают или бывали. Они узнают знакомые места… И если даже не узнают, то комментарии по ходу фильма звучат по-соседски.

Когда автомобиль с героями фильма «По грибы» заехал в лес, женщина, сидящая рядом со мной, шепнула своему спутнику: «Совсем как палкинский лес».

Или взять диалог из фильма «Дочь кладбищенского смотрителя» режиссёра Катрин Лаур: «Отвези нас в Тарту». – «В другой раз». Примерно такие же разговоры можно услышать и в псковских домах. Тарту находится от героев фильма примерно на том же расстоянии, что и от зрителей в медиахолле псковского драмтеатра.

Так что интерес к эстонскому кино у нас понятен. Но никакая географическая близость не заставила бы зрителей (в основном молодежь лет двадцати) вечер за вечером проводить перед экраном, сидя на белых пластиковых икеевских стульях и вчитываясь в субтитры. Важно общее качество фильмов, их своеобразие. В них должно было быть то, что трудно отыскать в легкодоступном нам кино.

«Я сама себя защищаю»

Вииви (Элина Рейнольд), депутат Ааду Кягу (Райво Э. Тамм), Зак (Юхан Ульфсак). Кадр из фильма «По грибы».

«Дни эстонского кино» в Пскове показали, что фильмы из соседнего государства не похожи ни на советские, ни на американские. Это крепкое европейское кино – большей частью немноголюдное и негромкое.

Можно себе нафантазировать, что на схожий сюжет (про заблудившегося в лесу бестолкового коррупционера-депутата или про маленькую школьницу, живущую в спивающейся провинции) могли бы снять некоторые модные российские режиссёры.

В эстонских фильмах нет надрыва. Это кино скорее успокаивает. Даже если вызывает громкий смех или слезу жалости. Крайности сюжетных поворотов сглаживаются то умиротворяющей музыкой, то операторской работой. Образ Эстонии на экране был нам предъявлен не слишком праздничный – если сравнивать с взглядом расслабленного российского туриста, гуляющего по старинным улицам Тарту или Таллина. Это были не побережье курортов Пярну или Нарвы-Йыэсуу, не минеральные источники санатория Вярска и не яркая картинка национального певческого праздника. Как в раздражении говорится в одном из показанных фильмов: «Эстонцы в Финляндии, эстонцы в Ирландии…» В том смысле, что: а есть ли ещё эстонцы в Эстонии?

Или взять фильм Ильмара Раага с говорящим названием «Эстонка в Париже». Эстонок там не одна, а две. Одна прожила в Париже большую часть жизни, а вторая устроилась недавно сиделкой, покинув эстонскую провинцию.

Эстонию в эстонских фильмах постоянно кто-нибудь покидает – на время или навсегда. Иногда Эстония эмигрирует всей страной – как в фильме-эпопее Харди Волмера «Живые истории». Воспоминания старого киномеханика Юлиуса проносят зрителей через множество исторических дат ХХ века, когда маленькую Эстонию бросало из крайности в крайность. То она входила в состав царской России, то приобретала самостоятельность, то оказывалась советской… Русские, немцы… Среди них легко затеряться. Эстония вроде бы как страна пока не затерялась, но теряются отдельные люди. Тысячи людей. Растворяются.

Депутат парламента Ааду Кягу (Райво Э. Тамм) из фильма «По грибы» легче ориентируется в туристических местах Перу, чем в эстонских лесах. В Перу он не потерялся, потому что его сопровождал гид, а у себя в стране, неподалёку от шоссе, ведущего в Санкт-Петербург, незадачливый депутат без гида пропал на несколько дней. Заблудился в лесу вместе с женой и случайным попутчиком. И наконец-то столкнулся лицом к лицу с действительностью и со своим бескомпромиссным избирателем, живущим на хуторе. Встреча оказалась в прямом смысле болезненной.

Чем дольше шёл фильм, тем громче и тем чаще в зале звучал смех.

Но если вам некогда смотреть много эстонских фильмов (впрочем, эстонских фильмов не может быть много), то, пожалуй, можно предложить один единственный – драму «Дочь кладбищенского смотрителя». С одной стороны, это жизненная история о восьмилетней девочке Люсии (Кертту-Килу Гренман), живущей с уволенной из магазина мамой-алкоголичкой Марией (Мария Авдюшко) и работящим, но слабохарактерным отцом Кайдо (Райн Симмул). Сюжет вполне подходящий для типичной чернухи, какой в последние лет двадцать пять наснимали в разных странах несколько десятков тонн. Но мало кто из режиссёров успешно выпутался из депрессивных пут, а Катрин Лаур не просто выпуталась, а вышла на уровень, куда прорываются немногие.

Обычно кинопритчи навязчиво обращают внимание на то, какие они неимоверно сказочные или какие они заумные, в смысле интеллектуальные. Но здесь всё не так.

Люсия вполне бы могла быть дочкой кого угодно, но в отцы автором сценария и режиссёром Катрин Лаур выбран был именно кладбищенский смотритель. Кладбище понадобилось фильму, чтобы подчеркнуть особенности жизни. Показать границы жизни и смерти. Для маленьких детей в этом фильме они размыты. Не случайно же в начале фильма дети играют в прятки на кладбище и буднично прячутся в вырытой, но ещё пустой могиле.

Девочка-сорванец Люсия, которую в фильме ненавязчиво сравнивают с Пеппи Длинныйчулок, произносит фразу, которую можно назвать девизом (не только этого фильма): «Я сама себя защищаю». Это тот случай, когда маленькая девочка оказывается взрослее и сильнее взрослых. Не только родителей, но и соседей, учителей, пастора.

«Дочь кладбищенского смотрителя» - по-настоящему мощное кино, которое оказывается таковым в тот момент, когда произносится последняя фраза. Была опасность напоследок всё испортить – подсластить, переперчить… Современное кино слишком часто бывает то чересчур сладким, то чересчур горьким, а чаще всего - кислым. Оно не знает, а главное – не хочет знать чувства меры. В «Дочери кладбищенского смотрителя» это чувство меры выдерживается до конца. И это пробуждает другие чувства. В самых простых вещах: в детских играх, в сценах в школе, больнице, детском доме, в путешествии на пароме в Финляндию – чувствуется, что не всё потеряно.

«Дочь кладбищенского смотрителя» - это обнадёживающее кино.

Случайных кадров в нём нет. На экране, казалось бы, мы видим больше горя, чем радости. Одна беда наслаивается на другую. Но кладбищенский ангел не дремлет. Спасение возможно. Катрин Лаур на основе такой печальной истории каким-то образом удалось снять светлое кино, в котором надежда не исчезает ни на минуту. И любовь тоже не исчезает. Её не берёт огонь. И что важно – это не книжная, не киношная любовь. Она почти незаметна и тем сильна.

Фильм плавно движется к финалу, и заранее начинаешь не просто радоваться существованию этого кино, а чуть ли не гордиться маленькой Люсией – настоящей героиней. Она напомнила о старом правиле: дети должны быть лучше своих родителей. Маленькие дети пока не научились предавать. Их любовь бескорыстна. Они ещё не похоронили свою надежду на сельском кладбище.

Алексей СЕМЁНОВ

1. См.: А. Семёнов. Рыцарский роман // «ПГ», № 23 (695) от 11-17 июня 2014 г.