Бесстыдство языка

Ещё совсем недавно руководитель Псковской канцелярии Генконсульства Эстонии Катрин Канарик в Центральной городской библиотеке города Пскова принимала участие в программе «Прославление букв», посвященной Дню славянской письменности. Это было 23 мая 2017 года - накануне Дня славянской письменности и культуры и Дня памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. А 31 мая Российская Федерация объявила Катрин Канарик персоной нон грата.* Ей было предписано покинуть пределы России в пятидневный срок, то есть до дня рождения Пушкина и начала Всероссийского Пушкинского дня поэзии. Предписание было написано теми самыми буквами русского алфавита, которые за неделю до этого прославляли.

«Есть тысячи причин того, что так всё вышло…»

Как написал совсем по другому поводу ещё один участник программы «Прославление букв» поэт и эссеист Демьян Фаншель: «Ты приглашён – взашей. // Ты принят – отовсюду. // Подмышкою зашей. // Протри, протри посуду. // Простуду подлечи:// Стакан перцовой в дышло. // Есть тысячи причин // Того, что так всё вышло…».
Причин того, что «так всё вышло» действительно немало. Это примерно те же причины, по которым свадьба может закончиться дракой, а день рождения любимого внука – поножовщиной взрослых. Люди пользуются одними и теми же буквами и словами, но говорят на разных языках – даже, если изъясняются по-русски.

Демьян Фаншель** разговаривал из Кёльна – по скайпу. 24 мая дни рождения нескольких поэтов: Иосифа Бродского, Алексея Парщикова,*** Боба Дилана… Говорили о них, - в основном о Бродском и Парщикове, и о том, что такое язык и что - поэзия (язык – инструмент поэта или поэт – инструмент языка?). Для Парщикова важнее были визуальные образы, а для Бродского – музыка стиха. Демьян Фаншель упомянул ещё одного человека, родившегося 24 мая - Августа Ландмессера. Он поэтом не был. Август Ландмессер был рабочим гамбургской верфи. Его помнят из-за выразительной фотографии, сделанной в июне 1936 году. Он находится в огромной толпе во время торжественного спуска на воду германского корабля «Хорст Вессель». Все вскинули руки в нацистской приветствии, и только один человек этого не сделал – Август Ландмессер.

Ландмессер стоит с презрительной насмешкой, скрестив руки на груди. Он был женат на еврейке (это противоречило закону «об осквернении расы»), позднее был за это арестован, жена убита нацистами, дети попали в сиротский дом, а самого Августа Ландмессера после каторжных работ отправили на фронт и там, судя по всему, где-то в Хорватии он погиб. Но сохранилась та фотография. Толпа, прославляющая Гитлера, и один человек, который сознательно этого не делает. Не каждому дано пойти против толпы. Не подпевать общему хору, если толпа неправа, непросто.

В поэзии происходит то же самое. Огромное количество рифмоплётов складывают буквы в слова, а слова в строки и строфы. Они ходят по кругу и громко называют себя поэтами. А есть поэты. Их немного. Они часто всё делают наоборот, поперёк, вопреки. Они размыкают тоталитарный круг привычных образов и оказываются на свободе. Их спрашивают: кто назначил вас поэтами? Они отвечают.

«Язык к этическому выбору не способен»

Когда Демьян Фаншель, сидя перед экраном монитора, читал в Кёльне свои стихи, один из псковских авторов тяжело вздохнул, без одобрения произнёс: «Игра в форму», и вышел из читального зала на улицу.

Остававшийся в зале псковской библиотеки поэт Артём Тасалов сказал: «Обычные люди живут в мире косноязычия, а поэт даёт возможность проявиться силе языка, красоте языка…»

Демьян Фаншель.

Мир косноязычия необъятен. Однако поэты, а заодно и те, кто считает себя поэтами, к косноязычию тоже причастны. В конце концов, понятие «красота» слишком многослойно. Бродского, например, и тем более Парщикова и Боба Дилана, в среде псковских авторов тоже ценят не многие. Для них всё их творчество лишено корней. Звучит дико, но дикость в литературном кругу – норма.

В последние годы в День славянской письменности нет-нет да кто-нибудь обязательно процитирует слова патриарха Московского и всея Руси Кирилла, которые тот произнёс 21 сентября 2010 года в интервью телеканалу «Россия».

«Православная Церковь хранит в своей истории, в своём Предании замечательные имена святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, - сказал тогда патриарх Кирилл. - В каком-то смысле мы Церковь Кирилла и Мефодия. Они вышли из просвещённого греко-римского мира и пошли с проповедью к славянам. А кто такие были славяне? Это варвары, люди, говорящие на непонятном языке, это люди второго сорта, это почти звери. И вот к ним пошли просвещённые мужи, принесли им свет Христовой истины и сделали что-то очень важное - они стали говорить с этими варварами на их языке, они создали славянскую азбуку, славянскую грамматику и перевели на этот язык Слово Божие».

В этот раз в слегка искажённом виде слова патриарха тоже процитировали («это были варвары, которые не умели говорить»). Перед нами типичный случай неточных формулировок и раздробленного сознания. А заодно ещё и стремление всё что можно – абсолютизировать. Были, дескать, такие Кирилл и Мефодий, и они создали наш мир (можно сказать, «русский мир», как бы двусмысленно это ни звучало). При этом сторонники патриарха в ответ цитируют того же Кирилла (Владимира Гундяева), сказанные в том же дальневосточном интервью: «Для кого-то и мы были некогда варварами, хотя на самом деле варварами никогда не были».

В печатной версии после патриарших слов «а кто такие были славяне?», но перед словом «варвары» имеется редакторская ремарка: «(для греков – прим. ред.)». Но в телевизионной версии этого, разумеется, нет. Таким образом, получается, что при просмотре слова играют злую шутку. Человек, видимо, хотел сказать одно, а сказал другое. После чего споры не утихают седьмой год.

Слово не воробей, а буквы - не хлебные крошки.

К словам – письменным и устным – надо быть внимательным, особенно если ты человек публичный.

Август Ландмессер 13 июня 1936 года на верфи «Blohm + Voss» в Гамбурге.

Во время обсуждения вспомнили о нобелевской речи Иосифа Бродского, в которой он обратил внимание на диктат языка. Бродский говорил: «Поэт всегда знает, что то, что в просторечии именуется голосом Музы, есть на самом деле диктат языка; что не язык является его инструментом, а он - средством языка к продолжению своего существования. Язык же - даже если представить его как некое одушевлённое существо (что было бы только справедливым) - к этическому выбору не способен».

Диктат языка относится не только к поэзии, хотя к поэзии – прежде всего. «Для красного словца не пожалеет и отца». Это ведь тоже следствие диктата языка. Попало слово на язык, вертится на нём и просится наружу. И нет сил сдержаться. Ведь язык, в отличие от человека, к этическому выбору не способен. Если человек этически глух, то он не сдержится и ляпнет что-нибудь эдакое.

Демьян Фаншель подарил псковской библиотеке свою книгу «Обучение сну». В ней есть стихотворение «Азбука»: «Природа языка (см. “Природа”) // Мораль в себя включает как словарь. // Включает всё, что видит глаз народа: // Не имут сраму мёртвые слова. // Но прочие – тем более не имут, // Огульно именуют всё подряд. // И вещи млеют – вне себя – под ними, // Юродствуют, болтают, говорят…»

«Мне надо было назвать этот вечер «Заклинание слов», - с улыбкой сказала организатор встречи Татьяна Котова. – Я просчиталась».

Дело, разумеется, не в названии, а в том, что за ним стоит. Красивые слова могут быть пустыми. За формой может не оказаться содержания или оно будет совсем не тем, чем хочет казаться. Есть буква закона, а есть его дух. Есть буква стиха, а есть дух стиха.

Есть фейковые новости, которые совсем не новости. А есть фейковая поэзия, которая совсем не поэзия. И кому здесь предъявлять претензии? Кириллу? Мефодию?

В «Азбуке» Демьяна Фаншеля говорится: «Словес плетенье, многоглаголанье // Се – род греха, разврата, потому // Как это, просто – речи оголенье, // Чревоугодие, зачатье (как кому), – // Бесстыдство языка. Очеловечив, // Чужие гладь бутоны: “der”, “die”, “das”. // Вот открывается – тебе лишь – первый раз // Предверье тёплое живой и влажной речи…»

После разговора с Кёльном в зале появились две эстонские гостьи: руководитель Псковской канцелярии Генерального консульства Эстонии в Санкт-Петербурге Катрин Канарик и вице-президент Международного Совета по детской книге Вийве Ноор. О Вийве Ноор «ПГ» в прошлом году рассказывала дважды (здесь и здесь).

Катрин Канарик 23 мая 2017 года в Центральной городской библиотеке города Пскова.

Госпожа Ноор, организовавшая множество выставок по всему миру, считает, что современный художник-иллюстратор «создаёт свой мир, который не всегда совпадает с представлениями писателя».

Пока писатели прославляют буквы, художники прославляют краски и линии. Так создаётся ещё один мир – чаще всего лучше того, в котором даже ближайшие соседи не могут найти общий язык и переходят на язык угроз и ультиматумов. Что вы хотите? Диктат языка.

Завершился вечер тем, что псковские писатели принесли в библиотеку, подписали и подарили псковскому детскому лагерю «Стремительный» свои книги для формирования библиотеки.

Но Катрин Канарик выслали из России ещё стремительнее.

* 31 мая Россия объявила персоной нон грата генерального консула Эстонии в Санкт-Петербурге Яануса Кирикмяэ и руководителя Псковской канцелярии Генконсульства Эстонии Катрин Канарик. Им было предписано покинуть пределы Российской Федерации в пятидневный срок. В МИД РФ заявили, такой шаг стал ответной мерой на решение властей Эстонии выслать из страны генерального консула РФ в Нарве Дмитрия Казенного и консула-советника Андрея Сургаева.

**Демьян Фаншель родился 23 июля 1955 года в Одессе. Жил во Львове, в Архангельске, Вологде, Великом Устюге, Санкт-Петербурге. По профессии врач. Эмигрировал в Германию. Живёт в Кёльне с 1993 г. Автор книг стихов и эссеистики: «Текст» (Львов, 1999); «Обучение сну» (Львов: ЦентрЕвропы, 2003). Выпустил книгу электронной переписки с поэтессой Марией Каменкович: «Mail» (Кёльн, 2004).